комната на третьем этаже. Из нее открывается вид на горизонт, и она находится в стороне от остальных. Думаю, она должна быть нашей. Решай сама».

Комната, которая должна была стать нашей. Теперь ее нет.

Я отогнала эту мысль, боясь, что под ее весом сломаюсь, как кусок дерева. Я похоронила ее вместе с другими вещами, которые никогда не станут нашими.

Сквозь главный дом прошел зубчатый разлом. Но шпили по обе его стороны остались нетронутыми. За парадными воротами Дозор Тора преобразился. Беседка, в которой раньше цвели цветы, стояла пустой из-за наступления зимы, и через нее проходили вооруженные солдаты. Король приказал Пакстону отвести Олиз и детей в Рэйхаус, а меня отвел в хранилище. Я бросила на Пакстона осуждающий взгляд – ведь Лидия и Нэш его родственники, – но что я могла сделать. Он знал правила, которые я обязалась соблюдать. Его взгляд встретился с моим, но выражение его лица оставалось жестким, вероятно, Пакстон думал лишь о вознаграждении. Он бросился выполнять приказ короля, как последний подхалим. Во мне тлела злость, и потребовалась вся моя сила, чтобы не раздуть это пламя. Я должна завоевать доверие короля, заставить его поверить, что его слова и сила покорили меня. А завоевать его доверие означало не выдавливать глаза Пакстону. Я улыбнулась, когда тот уходил. Похоже, это обеспокоило его больше, чем мой взгляд.

Я удивилась, когда мы спустились в туннель. Он оставался неизменным. Здесь не замечались ни лето, ни зима, ни разрушения, здесь были только освещенная факелами темнота и затхлый запах отчаяния, к которому я привыкла.

Вооруженная свита короля шла впереди, тяжелые шаги эхом разносились по каменной пещере. Интересно, что случилось с ядовитыми собаками, которых держали в дальнем конце туннеля. Их убили люди короля? Или, возможно, семья забрала их в хранилище? Эта мысль приободрила меня. Я бы с удовольствием посмотрела, как собаки набросятся на моих спутников, даже если бы меня саму укусили во время нападения.

Почему Монтегю решил, что мой голос что-то изменит, я не знала. Считал ли он, что слово могущественного далекого королевства способно пробить толстую сталь? А может, просто хватался за любой шанс. Отчаяние заставляет отступить даже самую сильную логику. Нетерпение горело во взгляде короля.

После того, как я потратила десять минут, зовя Белленджеров по именам, и мои мольбы были встречены лишь упорным молчанием, чего я и ожидала, Монтегю закричал, колотя в массивную дверь, на его лбу выступили бисеринки пота. Его ярость застала меня врасплох. Он отвернулся, смахнув волосы с глаз, на его лице застыло гневное выражение.

Я взглянула на лица его стражников, державших алебарды на случай появления Белленджеров. Они не выказали никакого удивления, и я задумалась, сколько раз разыгрывалась подобная сцена. Сколько раз король стучал в дверь и сколько угроз выкрикнул? Если Белленджеры в ловушке, почему он так беспокоился? Им не выбраться. И он может уморить их голодом.

– Я – король Эйсландии, – прорычал он. – Они пожалеют об этом. – Он зашагал прочь, приказав мне и свите следовать за ним.

К тому времени, когда мы достигли конца Т-образного туннеля и свернули налево, его тяжелое дыхание замедлилось, и он вновь стал спокойным.

– Нам нужны эти документы, – сказал он ровно.

– Вы имеете в виду чертежи оружия? Я уже говорила, что уничтожила их.

– Есть и другие. Те, что были в комнатах ученых. Они пропали.

Бумаги ученых? Он говорил о тех, которые Финеас велел мне уничтожить? Откуда Монтегю мог знать о них, учитывая, что они исчезли? Как он мог… В моем желудке образовалась холодная тяжесть. Я быстро подобрала слова, стараясь, чтобы они прозвучали непринужденно.

– По всему Дозору Тора разбросаны бумаги и бухгалтерские книги. Как вы узнали, что некоторые из них пропали?

– Мне сказал слуга.

Я бросила на короля быстрый взгляд, мой пульс участился.

– Олиз? – уточнила я, стараясь, чтобы мой голос звучал ровно. Голова гудела, пока я обдумывала каждое слово своей лжи… – Полагаю, она отвечала за уборку помещений.

– Да, Олиз сказала, что они пропали. Она заметила это, когда приводила в порядок бумаги.

Олиз занималась замком – она тратила на него все свое время. Она никогда не ездила в Кейвс-Энд, тем более не имела дел с документами, в этом я не сомневалась. Вдруг я вспомнила о другой бумаге – той, которую украла из кармана короля тогда, на бирже. Я закусила губу, затем рискнула и закинула сеть чуть дальше.

– Почему вы думаете, что эти бумаги важны? Разве… Деверо что-то сказал?

Король замедлил шаг, и его брови вопросительно поднялись.

– Теперь ты в хороших отношениях с генералом Бэнксом? Наверное, ты ему все-таки приглянулась. Считай, что тебе повезло.

Я изобразила на лице безразличие, но в голове у меня все перевернулось. Деверо – это Бэнкс? Я ловила рыбу, но не ожидала, что поймаю что-то более значительное.

Зейн сказал, что именно Деверо дал ему деньги, чтобы нанять охотников за людьми. Деверо – Бэнкс. Так называемый генерал выполнял грязную работу и разжигал вражду? Несколько месяцев назад он прятался в подворотнях, охотясь на жителей Хеллсмауса и семью Белленджеров. До того, как стать могущественным генералом, он был всего лишь низкопробным бандитом с ранцем, набитым деньгами.

И он работал на короля.

Перед моими глазами мелькали картинки, все кусочки вставали на свои места – использование охотников за людьми и поджоги, чтобы вызвать беспорядки и заставить Белленджеров паниковать, выбор места для поселения, который мог бы разозлить семью. Нападение на поселенцев посреди ночи, чтобы потом обвинить Белленджеров и навлечь на них гнев Союза, нападение Фертига и его банды, которая тревожно напоминала этих наемников, и, наконец, Бофорт, оглядывающийся через плечо в ожидании, что кто-нибудь придет ему на помощь. Он ждал хитрого короля, который притворялся невиновным, короля, который хотел уважения и не стал бы рисковать, спасая преступника. Короля, который оказался более хитрым лжецом, чем Бофорт и Бэнкс вместе взятые. Холодная тяжесть в моем желудке превратилась в лед.

Мы поймали не того дракона.

Монтегю остановился и посмотрел на меня. Его взгляд был пронизывающим. Понимание.

Слишком поздно отступать, притворяться, что я не догадалась.

Тогда я бы солгала, и он все понял.

– Идите прочь, – приказал он охранникам. Он смотрел, как они уходят, оставляя нас одних, затем снова повернулся ко мне.

– Все время это были вы, – сказала я. – Это вы сговорились с Бофортом. Не лиги. Никто не знал о тех бумагах в комнате Финеаса.

Даже Бофорт. Он думал, что все уничтожил пожар, который я устроила.

В глазах Монтегю зажегся огонь. Он будто гордился этим.

– Но у Финеаса был маленький секрет, – сказала я. –