лестнице, направляясь к солярию, где в последний раз видела Джалейн – туда, куда она сбежала, чтобы отгородиться от всего мира.

Пакстон позвал меня, приказывая остановиться. Я слышала его шаги. Он следовал за мной по пятам, когда ворвалась через двойные двери солярия, но через мгновение моя паника переросла в слепую ярость, и я прыгнула на вбежавшего мужчину, прижав его к стене. Одним движением выхватила из сапога украденный скальпель и придавила к нежной коже шеи, где бешено пульсировала вена.

– Опусти меня сейчас же, – приказал он, но его глаза заполнял страх. Пакстон облизнул губы. – Ты не убьешь меня. Не сможешь. Подумай о детях. Ты знаешь правила.

– Правила? – закричала я, не заботясь о том, что кто-нибудь услышит. – Правила? – Скальпель дрожал в руке.

– Он сделает это. Одна царапина на мне, и он убьет их. Ты не знаешь, на что он способен.

– Заткнись! – завопила я. – Заткнись, ты, жалкий кусок дерьма! Важно лишь то, на что способна я! – Слезы текли по моим щекам. Я никогда не чувствовала себя настолько неуправляемой. Комната пульсировала раскаленным светом. Я ненавидела то, что он прав. Цена его убийства слишком велика, и я понимала, что не смогу этого сделать. Но жажда убить его терзала меня, и я надавила на скальпель чуть сильнее. На шее блеснула ярко-красная полоса крови. – Он был твоим родственником, – всхлипывала я, – а ты охотился на него, как на животное!

Пакстон откинулся назад, прижав голову к стене, пытаясь отстраниться от лезвия. Его страх лишь усилил мое желание, и жгучий голод внутри разгорелся сильнее. Я наблюдала, как капельки крови выступили вдоль линии разреза, смачивая лезвие.

– Он жив, Кази, – прошептал он. – Джейс жив.

Моя ненависть переросла в нечто дикое и необузданное.

– Ты лживый трус. Ты скажешь что угодно, лишь бы спасти свою никчемную шкуру.

– Пожалуйста. – Он осторожно сглотнул. – Я собирался рассказать тебе, когда буду уверен, что это безопасно. И что могу доверять тебе. Это правда. Клянусь. Он был жив, по крайней мере. Он держался на волоске, когда я отвез его к Каемусу в поселение. Они спрятали его в погребе. Они с Юргой вытаскивали стрелы, когда я ушел.

Каемус? Пакстон знает Каемуса? И Юргу? Он знает о погребе? Я уставилась на него в недоумении. Это невозможно. Как ему известны такие вещи? Я ослабила давление на скальпель.

– А что насчет руки Джейса? Кольцо?

– Я снял кольцо с его пальца, прежде чем оставить с Каемусом. Мне нужно было найти тело или его часть, иначе они никогда бы не прекратили охоту. Рука принадлежала солдату, которого я убил. Не Джейсу.

Голова закружилась. Я не могла думать.

Жив? Джейс жив?

И Пакстон спас его? Я опустила скальпель. Это не имело смысла. Я внимательно изучала лицо Пакстона, думая, что это жестокая ложь, но он продолжал смотреть мне в глаза.

Правда.

Правда.

Я задрожала, не в силах дышать, словно все еще лежала на дне самого глубокого темного моря, но видела свет, сияющий на его поверхности, и пыталась до него добраться. Мои колени подкосились, и Пакстон попытался схватить меня, но я упала на пол. Из моей груди вырывались хриплые звуки, пока пыталась вдохнуть.

Пакстон опустился на колени и обнял меня. Комната качнулась. Он смахнул волосы с моего лица.

– Дыши, Кази, не спеши. Знаю, это трудно. Дыши.

Я кашляла. Задыхалась. Наконец хриплый вздох наполнил мои легкие.

Пакстон приподнял мой подбородок, в его глазах читалась тревога.

– Когда увидел, как ты сражаешься, чтобы спасти ему жизнь, подумал… – Он поморщился. – Но не был уверен. Ты действительно переживаешь за него.

Я не ответила. Он все прочел в моих глазах.

– Прости, что не мог сказать раньше, – продолжил он, а затем добавил более сдержанно: – Но должен предупредить, он был тяжело ранен – очень тяжело. А из целителей с ним были только Каемус и Юрга. Ты должна знать, что он мог умереть. – Пакстон разжал объятия. – Я больше не возвращался туда. Это слишком опасно. Я могу привести кого-нибудь прямо к нему. Не знаю, если…

– Он жив, – вздохнула я. – Если кто и может держаться на волоске, так это Джейс. Каемус и Юрга позаботятся, чтобы… – Буря эмоций снова охватила меня, заставив остановиться и сделать несколько глубоких вдохов. Я расправила плечи, пытаясь обмануть тело и разум, будто контролирую себя. – Джейс что-нибудь сказал, когда ты его оставил?

– Он был без сознания. Едва дышал. – Пакстон поморщился. – В него попало пять стрел, Кази. Одна в грудь. Выглядело не очень хорошо.

– Но он был жив? – спросила я, чтобы убедиться еще раз. Пакстон неуверенно кивнул и ответил:

– Когда я его оставил.

Пакстон был внимательным, сочувствовал, снова извинялся, что не сказал мне, но его главной заботой оставались Джейс и дети, и он сомневался, может ли доверять мне. Он уже давно никому не доверял, и хотя видел, как я боролась за жизнь Джейса, в конце концов, это я увезла патри против его воли. Мои действия привели его в замешательство. Он достал из кармана платок и протянул мне. Если бы не рыдала, то рассмеялась. Это так похоже на Пакстона – хранить аккуратно сложенный платок. Я взяла его, вытирая нос и глаза, но чувства нахлынули снова, и я оттолкнула Пакстона.

– Но ты сотрудничаешь с ними. Почему?

Он вытянул шею, как высокомерный петух.

– Неправда. Не больше, чем ты.

– Ты управляешь биржей. Как могу верить всему, что ты…

– Кто, думаешь, передал тебе лекарство, когда ты была заперта в тюрьме? И дополнительную еду?

Мое следующее обвинение испарилось. Это был он? Я вспомнила страх, который почувствовала по ту сторону двери моей камеры, когда мне подбросили лекарство. Снова посмотрела на него – по-настоящему посмотрела. Я была не единственной, кто похудел. Его скулы стали более острыми, а на лице появились морщины. Он перестал заботиться даже о бритье. А в его чертах читались следы отчаяния, но я все равно не могла избавиться от неприязни к нему. Пакстон затаил злобу против Белленджеров и, в частности, Джейса.

– Почему? – спросила я. – Какую игру ты ведешь?

– Если бы я не играл предателя, который продал своих сородичей, то был бы мертв, как те, кого ты видела висящими на тембрисах, – как и многие другие. Это никому не принесло бы пользы, включая тебя. У меня нет возможности стать самодовольным лоялистом. Буду играть роль предателя, пока это необходимо. Полагаю, я играю в ту же игру, что и ты.

– Но почему? Я знаю, почему меня это волнует. Но что насчет тебя?

Он раздраженно нахмурился, и в этот момент напомнил мне Джейса – то же нетерпение Белленджера пробежало по его лицу. Мой желудок сжался.

– Тысяча причин, – ответил