- Нам нужен был пример проявленного дракона, и мы говорили о вас, мэтр.

Преподаватель боевых искусств откинулся на спинку своего кресла и поднял бровь. Подумал и поощрительно махнул рукой.

- О. Ну так вот он я, собственной персоной. И легко отвечу на вопросы, на которые не смог ответить ты, мой мальчик. Дэса права. Некоторые характеристики может знать только сам дракон.

- Да пожалуйста, - угол рта Криспиана принялся просто неприлично прыгать. – Например, скажите, уважаемый мэтр, какова у вас яйценоскость?

- О. Ну так вот он я собственной персоной. И легко отвечу на вопросы, на которые не смог ответить ты, мой мальчик. Дэса права. Некоторые характеристики может знать только сам дракон.

- Да пожалуйста, - угол рта Криспиана принялся просто неприлично прыгать. – Например, скажите, уважаемый мэтр, какова у вас яйценоскость?

Стало тихо. Я бы сказала, напряженно тихо. Еще немного и станет слышно, как падает пыль.

- Простите, это был глупый вопрос, - не выдержала я, - спешила, спрашивала много, все подряд и некоторые вещи сейчас, в спокойном обсуждении, кажутся совершенно дикими. Не всегда драконы вообще знают…

- Ну почему же, - прервал мои извинения боевой мэтр. – Я эксперт, даже про яйценоскость ответить могу, - его глаза заблестели, а челюсть начала подергиваться. – Можете так и записать – стабильная. Не взирая на погодные условия.

И они с Криспианом принялись хохотать.

Под мой заполыхавший до горячих щек румянец и шокированный взгляд отца, явно не привыкшего к казарменным шуткам и только сейчас осознающего куда я могу попасть.

Мы оставили довольных боевиков в здании Стойла, а сами вышли с мэтром Эграсом - оба в задумчивости. Отец переживал, стоит ли меня вообще в рейды пристраивать и так ли нужна протекция Фьюри. А я размышляла, что, похоже, в боевом отделении мне будут прощать иномирные промахи, принимая за привычные грубые военные шутки.

- Зайдешь в свой любимый Отсек домашних питомцев? – спросил профессор, останавливаясь у дорожки.

Угу. А вдруг там меня по какому-нибудь запаху не опознают, или попросят сделать привычное дело, о котором я понятие не имею. Дескать, напои, Кати, каких-нибудь усатых бренберских шизгариков.

- Не могу. Готовиться к экзаменам надо, - твердо сказала я. – Сначала побегаю с часик, а потом домой вернусь - математику разбирать продолжим, если ты, конечно, дома будешь. Я без тебя не справлюсь.

Отец просиял, обнял меня порывисто и пробормотал:

- Я так рад, что с тобой можно нормально разговаривать, слышать твой голос. Но я очень переживаю о всех тех трудностях, которые ты взвалила на свои плечи. Боюсь, что они тебя могут сломать.

Я обняла его в ответ:

 – Когда трудности - не удары судьбы, а личный выбор, то они начинают не ломать, а учить. Папа, все свои заботы я выбрала сама. Выдержу и стану сильнее, вот увидишь.

 Он решительно кивнул, подтянул рукава мантии и, свернув в рулон еще неподписанный договор с Фьюри, торопливо зашагал домой, чтобы к моему приходу подготовить план занятий.

А я побежала. Бежала и представляла себя...

Могучей, чешуйчатой драконицей, с пастью, на которую не накинешь платок. С крыльями, способными унести меня от любой беды. И даже с яйценоскостью, не знаю какой именно и для чего, но пусть будет.

В кулаке я сжимала странный медный амулет, который так и не решилась никому показать. А над головой летел мой Сиротка, гордо шугающий любопытствующих собратьев.

Не знаю, каким образом это произошло, но почему-то я довольно быстро добежала до знакомого озера.

Зеркальный кругляш озера появился впереди и заиграл на солнце как новенькая монетка. Только что я по дорожке выбежала из-за ограды Академии, не успела как следует задуматься, глядь, а уже впереди блестит вода.

А ведь совсем недавно я еле-еле шкандыбала этой же дорогой. Хм. Я с подозрением осмотрела свои руки и живот, но кардинальных изменений не обнаружила. Усталость с одышкой тоже имелись в наличии.

Я точно меняюсь, но пока неявно, а жаль. Надо быстрее осваивать магию, ибо хочу я выглядеть Шамаханской Царицей в юные годы, а не лет через пятьдесят. Я вздохнула и вытерла лоб.

Все время пробежки я пыталась представить себя драконицей, с золотой чешуей и сильными крыльями. Но… может быть правильнее будет рубить сук по себе и мечтать - о толстенькой, коричневой, как мои платья, дамочке, не летающей под облаками, а копающейся под землей подобно ушастому Вуко Нервигу?

Картина дебелого земляного червяка, мгновенно возникшая перед глазами, выбила меня из колеи. И последние метры до Своч-озера я уже грустно ковыляла, сняв тряпичные туфли и загребая босыми ногами песок. Не то, чтобы я плохо относилась к Вуко и считала его тип дракона презренным, но мне так хотелось однажды полететь. Криспиан, например, летает.

Поднимется он высоко в небо, посмотрит вниз, а там я копошусь...

Сиротка замельтешил над головой, приготовившись подарить миру пару непечатных выражений, но я пригрозила кулаком. От испуга он подлетел выше и тоненький голосок стало хуже слышно.

Этот мир еще не готов к моему плохому настроению и, надеюсь, никогда не познает моей ярости. Иначе я замучаюсь потом объяснять, что означает то или иное слово.

К счастью, собравшаяся на берегу публика, назад вообще не оглядывалась. Около двух десятков разодетых в пух и прах девиц делали вид, что прогуливаются вдоль воды, а сами во все глаза наблюдали за тремя или четырьмя плавающими парнями.

По меркам этого мира на моих глазах происходил разврат редкостный, потому что все они сверкали обнаженными торсами. И вообще напоминали мне день моего спасения. Только Криспиана не хватало.

Плавали молодые люди удивительно ловко, носились и ныряли не хуже тюленей. А у самой кромки воды вышагивала темноволосая дама, зычно отдавая распоряжения где еще им срочно нужно активнее поплавать. Знакомая мне ректор Норма Д’Ингельдерн собственной персоной.

- Левее! Я говорю – левее! Искажение не могло исчезнуть бесследно, Людвиг! Да хватит по поверхности задницей сверкать, ее уже все рассмотрели. Нырни как следует!

Навострившие уши девы запрыскали от смеха в платочки. Две из них, прелестницы в бело-розовых оборчатых платьицах, вдруг замахали мне руками.

- Кати! Милая! Я так рада тебя видеть!

- Ильга, перестань визжать как зарезанная, на нас смотрят. Кати, иди к нам!

Задорная младшая Ильга и более серьезная старшая Оливия, мои подружки по наблюдению за игрой в марахон, спешили навстречу, увязая туфельками в песке.

- Как настроение, Кати? Чем занимаешься? А мы прогуливаемся! – низенькая Ильга, как обычно подпрыгивала мячиком. Светлые до бела кудряшки пружинками танцевали на плечах.

- Вижу. Воздухом дышите и на природу любуетесь, - я с ироний покосилась на пловцов, эффектно бороздящих водные просторы.