– Что-то насчет языка, да? И продолжительности жизни? Я не обращал внимания на инопланетные новости, если только это не были технологические изобретения или крупные битвы. Полагаю, некоторые жители Старой Северной Австралии проявляют чрезвычайный интерес к Старой Земле. Так что это было?

– Инструментарий наконец приступил к реализации большого плана. На Земле не было ни опасностей, ни надежд, ни наград, ни будущего, за исключением бесконечности. Каждый человек с вероятностью тысяча к одному мог прожить четыреста лет, которые отпускали людям, отрабатывавшим полный период тем, что занимали себя делом…

– Почему не все так поступали? – перебил Род.

– Инструментарий очень справедливо разобрался с «коротышками». Когда они достигали семидесяти, он предлагал им восхитительные, волнующие запретные удовольствия. Вещи, совмещавшие электронику, наркотики и секс в субъективном сознании. Любой, у кого было мало работы, в конце концов, подсаживался на «блаженства» и в итоге умирал от удовольствия. Кому нужны омоложения на какую-то сотню лет, когда можно каждую ночь проживать пять-шесть тысячелетий в оргиях и приключениях?

– Звучит жутко, – сказал Род. – У нас есть Комнаты смеха, но люди погибают в них сразу. И не бродят по окрестностям, умирая среди соседей. Какими ужасными им должны казаться контакты с нормальными людьми!

Лицо доктора Вомакта затуманили гнев и печаль. Он отвернулся и посмотрел на бесконечные марсианские равнины. Милая голубая Земля мирно висела в небесах. Вомакт посмотрел на нее с ненавистью и ответил, по-прежнему не глядя на Рода:

– Вы попали в точку, мистер Макбан. Моя мать была «коротышкой». Когда она сдалась, отец присоединился к ней. А я нормальный. И вряд ли когда-нибудь справлюсь с тем, что это со мной сделало. Разумеется, они не были моими настоящими родителями – в мою семью подобная грязь не проникла, – но они были моими последними усыновителями. Я всегда считал вас, севстралийцев, безумными богатыми варварами, поскольку вы убиваете подростков, если те мало прыгают или по какой-то аналогичной глупой причине, но, признаю, вы честные варвары. Вы не живете в квартирах, провонявших сладким, тошнотворным запахом смерти…

– Что такое квартира?

– То, где мы живем.

– Ты имеешь в виду дом, – уточнил Род.

– Нет, квартира – это часть дома. Двести тысяч квартир иногда составляют один большой дом.

– Ты хочешь сказать, что двести тысяч семей собираются в одной огромной гостиной? – спросил Род. – Тогда эта комната должна быть несколько километров в длину!

– Нет, нет, нет! – усмехнулся доктор. – В каждой квартире есть отдельная гостиная со спальными отсеками, которые выезжают из стены, отсек для еды, ванная комната для тебя и твоих гостей, которые могут захотеть принять с тобой ванну, зимний сад, кабинет и личная комната.

– Что такое личная комната?

– Это, – сказал доктор, – маленькая комната, где мы занимаемся вещами, которых не хотим делать при членах семьи.

– У нас это называется туалетом, – заметил Род.

Доктор остановился.

– Вот почему так трудно объяснить вам, что происходит на Земле. Вы ископаемые, вот вы кто. Вы говорите на старом аглицком языке, вы сохраняете семейную систему и свои имена, у вас бесконечная жизнь…

– Не бесконечная, а просто долгая, – возразил Род. – Мы зарабатываем ее трудом и расплачиваемся за нее экзаменами.

У доктора был виноватый вид.

– Я не хотел критиковать вас. Просто вы другие. Совсем не такие, как земляне. Вы бы сочли Землю нечеловеческой. Возьмем квартиры, про которые мы говорили. Две трети из них пустуют. Возьмем недолюдей, вселяющихся в подвалы. Утраченные записи, забытые профессии. Если бы мы не создали таких прекрасных роботов, все бы сразу развалилось на части. – Он посмотрел Роду в глаза. – Я вижу, что ты меня не понимаешь. Давай рассмотрим практический пример. Ты можешь представить, что убиваешь меня?

– Нет, – ответил Род. – Ты мне нравишься.

– Я имею в виду не это. Не настоящих нас с тобой. Представь, что ты не знаешь меня и обнаруживаешь, что я подбираюсь к твоим овцам или краду твой струн.

– Ты не можешь украсть мой струн. Наше правительство перерабатывает его за меня, и у тебя не получится до него добраться.

– Ладно, ладно, пускай не струн. Просто представь, что я прилетел на твою планету без разрешения. Как бы ты меня убил?

– Я бы не стал тебя убивать. Я бы сообщил в полицию.

– Представь, что я угрожаю тебе оружием?

– В таком случае тебя ждет сломанная шея, – ответил Род. – Или нож в сердце. Или взрыв мини-бомбы поблизости.

– Ну вот! – воскликнул доктор с широкой ухмылкой.

– Что – вот? – не понял Род.

– Ты знаешь, как при необходимости убить человека.

– Это знают все граждане, – сказал Род, – но это не означает, что они этим занимаются. Мы не проводим все время, колотя друг друга в буше, как, я слышал, считают некоторые земляне.

– Именно, – кивнул Вомакт. – Вот это и пытается сейчас сделать Инструментарий для всего человечества. Сделать жизнь достаточно опасной и интересной, чтобы она вновь стала реальной. У нас есть болезни, опасности, драки, риски. Это чудесно.

Род оглянулся на группу строений, которые они покинули.

– На Марсе я ничего такого не видел.

– Это военное учреждение. Оно не участвует в Переоткрытии человека до тех пор, пока его последствия не будут лучше изучены. Здесь, на Марсе, мы по-прежнему ведем совершенную четырехсотлетнюю жизнь. Ни опасностей, ни перемен, ни риска.

– Тогда почему у тебя есть имя?

– Его дал мне отец. Он был официальным героем Пограничных миров, который вернулся домой и умер «коротышкой». Инструментарий позволил таким людям получить имена первыми, прежде чем дал эту привилегию всем.

– Что ты здесь делаешь?

– Работаю.

Доктор пошел дальше. Род не испытывал благоговения перед ним. Он был таким беззастенчивым болтуном, как и большинство других землян, что было трудно не чувствовать себя непринужденно в его присутствии. Род мягко взял Вомакта за руку.

– Есть кое-что еще…

– Тебе это известно, – ответил Вомакт. – У тебя хорошая интуиция. Могу ли я сказать тебе?

– Почему нет? – спросил Род.

– Ты мой пациент. Это может быть несправедливо по отношению к тебе.

– Говори, – сказал Род. – Ты же знаешь, что я крепкий.

– Я преступник, – сообщил доктор.

– Но ты жив, – возразил Род. – В моем мире мы убиваем преступников или высылаем с планеты.

– Меня и выслали, – сказал Вомакт. – Это не мой мир. Для большинства из нас Марс – не дом, а тюрьма.