— Ты ему поверил? — спросил Лукас.

Свонсон нахмурился.

— Я не знаю. Когда начинаешь давить на человека, как мы это делаем с Беккером, крутишься около его дома, заходишь к соседям и так далее, а потом появляются факты, позволяющие снять с него подозрения, он изо всех сил пытается ускорить процесс. Но Беккер вел себя иначе. Он сохранял абсолютное спокойствие. И на все вопросы отвечал так, словно читал заранее заготовленный текст.

— Нажмите на него еще, — посоветовал Андерсон.

Свонсон покачал головой.

— Это не даст результата. Возможно, он мерзавец, но я не исключаю, что Беккер может быть невиновен.

Все четверо продолжали обсуждать подозреваемого, когда из-за угла неожиданно появилась Дженнифер Кери.

— Лукас…

Ее голос звучал спокойно, профессионально и женственно. Дэвенпорт повернулся к ней. Остальные тут же отошли в сторону, искоса наблюдая за тем, как Лукас направился к журналистке.

— Даниэль сказал, что потом будешь выступать ты, — сказала Дженнифер, стройная тридцатилетняя блондинка, на ухоженном лице которой уже появились первые морщинки.

На ней была розовая шелковая блузка и серый костюм. Сердце Лукаса вдруг сбилось с ритма и едва не остановилось. У них была двухлетняя дочь, но они так и не поженились. А с тех пор как девочка получила ранения, жили раздельно.

— Да. Я не видел тебя на пресс-конференции.

— Я только что приехала. Где будет твое выступление? В конференц-зале?

Дженнифер вела себя деловито и сдержанно. Дэвенпорт догадывался, что за этим что-то кроется.

— Нет. Где-нибудь в другом месте. А как ты?

— Я работаю с новой командой, — сказала она, игнорируя его последний вопрос. — Мы можем выйти наружу, на ступеньки?

— Конечно. Как у тебя дела? — не сдавался Лукас.

Она пожала плечами, отвернулась и направилась к выходу.

— Без особых изменений. Ты придешь в субботу днем?

— Я… думаю, нет, — ответил он, следуя за женщиной и не вынимая рук из карманов.

— Хорошо.

— Когда мы сможем поговорить?

— Не знаю, — бросила она через плечо.

— Скоро?

— Едва ли, — резко ответила она.

— Эй, подожди минутку!

Он схватил Дженнифер за руку и развернул к себе лицом.

— Не прикасайся ко мне, черт тебя подери! — сердито сказала она и вырвала руку.

Лукаса всегда тревожило, что женщина его боится: сам того не желая, он бывал довольно груб. Но тон Дженнифер ранил его. Он оттолкнул ее, она ударилась спиной о стену коридора, ее голова дернулась назад.

— Заткнись! — прорычал он.

— Ах ты, подонок…

Ему показалось, что она собирается его ударить, но в следующее мгновение он понял, что Дженнифер испугалась — она подняла руку, чтобы защититься. Ее запястье показалось ему таким тонким и изящным, что он отступил на шаг, вскинув руки.

— Просто выслушай меня, — сказал он хриплым шепотом. — Я очень устал от всего. Я больше не в силах это выносить. В последние несколько дней я подошел к черте. Дело обстоит следующим образом: я готов поставить на нас крест. Ты уже несколько месяцев морочишь мне голову, а я не могу больше ждать — и не буду. Между нами еще не все кончено, но если ты готова что-то обсуждать со мной, то принимай решение быстрее, потому что пройдет еще немного времени, и тебе будет не с кем вести переговоры.

Дженнифер тряхнула головой, у нее на глазах появились слезы, но это были слезы гнева. Дэвенпорт отвернулся и пошел по коридору. В коридор вышел продюсер ТВ-3, посмотрел на журналистку, стоящую у стены, взглянул в лицо Лукаса, который как раз проходил мимо него, снова перевел взгляд на Дженнифер и спросил:

— Джен, ты в порядке? Что случилось?

Когда Дэвенпорт вышел на ступеньки к камерам, он услышал, как женщина ответила:

— Ничего не случилось.

Все пять телестанций взяли у Лукаса короткие интервью, четыре — прямо на ступеньках перед зданием муниципалитета. Он с трудом сдерживал гнев, направленный на Дженнифер, и чувствовал, что его ярость рвется наружу, оставляя вместо себя пустоту. Пятое интервью он давал на улице, стоя у капота «порше». Когда оно закончилось, Лукас обошел вокруг машины, высматривая Дженнифер — он надеялся, что она будет здесь, но не слишком в это верил. Ее нигде не было. Зато к нему подошел корреспондент «Стар трибьюн», грузный темноволосый мужчина с бородой, вечно таскавший с собой пакет из вощеной бумаги с нарезанной морковью.

— У меня к вам вопрос, — дружелюбно сказал журналист и помахал кусочком морковки. — Только между нами — не для печати, чтобы составить общее впечатление. Вы хотите поймать этого парня?

Лукас немного подумал, посмотрел на последнего телевизионного репортера, который успел отойти достаточно далеко, и кивнул.

— Да, хочу. В последнее время у нас было довольно тихо.

— После того как вы покончили с Воронами, все остальное кажется мелочью.

Репортер закинул в рот кусочек морковки и быстро прожевал.

— Верно, — кивнул Лукас. — Но это… захватывает. К тому же погибают люди.

— Вы до него доберетесь?

Дэвенпорт пожал плечами.

— Понятия не имею. Но наша задача значительно облегчилась бы, если бы нам удалось отыскать любовника Стефани Беккер. Он знает вещи, о которых сам не подозревает.

— Подождите минутку, — попросил репортер, вытаскивая тонкий блокнот из кармана спортивной куртки. — Могу я чем-нибудь помочь? Вы готовы дать мне официальную информацию для печати?

— Почему бы и нет? Но не более того, что я сейчас скажу: друг миссис Беккер — вы должны использовать слово «друг» — видел убийцу. Возможно, он полагает, что рассказал нам о нем, когда позвонил по «девять-один-один» и прислал письмо, но это не так. Команда опытных следователей сможет найти в его воспоминаниях полезные детали, о существовании которых он может не иметь ни малейшего понятия. Речь не идет о допросе с пристрастием. Если бы я или Слоун могли поговорить с ним минут десять по телефону, тогда мы гораздо быстрее нашли бы убийцу.

Репортер быстро писал в блокноте.

— Значит, вы хотите, чтобы он с вами связался?

— Нам будет полезна любая информация, которую он мог бы дать, — сказал Лукас и распахнул дверцу «порше». — А сейчас снова не для печати.

— Конечно.

— Дружок — наша единственная зацепка, он нам очень нужен. С этим делом что-то не так, а без его помощи я не представляю, как мы сможем двигаться дальше.

Когда Лукас ехал по городу, к нему вернулся гнев, направленный на Дженнифер. Он вспомнил, как прошел их разговор. Она прекрасно умела устраивать сцены и хорошо разбиралась в психологии. Ей не следовало обращаться к нему с просьбой об интервью. Она им манипулировала, и у нее неплохо получалось. Позитивный настрой, появившийся у него в последние два дня, исчез. Лукас немного прибавил скорость, а потом свернул с Шестой улицы на автостраду I-92. «Поеду домой и лягу в постель, — решил он. — Нужно все хорошенько обдумать». Но ему на глаза попался указатель съезда на Риверсайд, и он без всякой на то причины выехал на него, свернул налево и помчался в сторону театрального района Уэст-Бэнк.