момент цепи узников лопнули. Убегая от боли, они рванули на свет.

— А-а-а! Блять! Какого?! — заверещал толстяк, получив удар по морде. Снаружи началась неслабая заваруха. Судя по звукам, паладины орудовали сталью, стараясь не обезвредить, а убить беглецов.

Тем временем я спокойно сел на место сбежавших и уставился в пустоту. Минут через двадцать снова заголосил свин.

— Суки! Под трибунал всех! На виселицах будете болтаться! Бестолочи, мать вашу!

— Да мы причём? Это инки, видать, дыру навыками прожгли! Мы вообще не при делах! — оправдывался амбал, ударивший Блаховича.

Слушая перепалку, я вынес из всего сказанного лишь три факта. Мы точно приехали. Инквизиторы убили четверых, прежде чем сами погибли. И третий — пора спать. В кузов закинули дымовуху. Аромат был такой, как будто я на свиноферме. Глаза тут же заслезились, а через секунду я увидел, как инки один за другим теряют сознание. Спасибо демоническим лёгким, что на меня эта дрянь не действует. Но я не люблю отставать от коллектива. Прикинувшись трупом, я лёг на пол и закрыл глаза.

— Хера пялитесь, дегенераты?! Лезьте внутрь! Если инки ещё в сознанке, пусть вас, дебилов, на клочья рвут.

— Евгений Геннадьевич, ну мы же...

— Да мне насрать! Вперёд!

Послышался звонкий шлепок. Судя по всему, кто-то словил леща.

В прицепе стало теснее. Звенели цепи. Инков отстёгивали одного за другим и тащили к выходу. Настала и моя очередь. Грубый голос шёпотом спросил у коллеги:

— А этот чё, не пристёгнут был? Забыл опять застегнуть цепи?

— Молчи, дурак. Он в отрубе. Если и забыл, то кто узнает?

— Ну ты в натуре дебил.

Крепкие руки схватили меня за ноги и поволокли к выходу.

— Принимайте! — крикнул один из конвоиров, и меня выбросили из прицепа.

Морально я уже готовился к удару о землю, но я стукнулся о металлические прутья клетки, в которую меня поймали. Раздался скрежет закрывающейся двери и лязг опускаемого засова.

Аккуратно приоткрыл глаз. Вокруг темнота. Сижу на пятой точке в клетке, огороженной по бокам листами железа. Я привалился ухом к металлу и услышал, что с той стороны кто-то громко сопит.

Выходит, нас грузят в клетки, чтобы потом куда-то отвезти? Явно не на утилизацию. Если бы хотели убить, сделали бы это ещё в столице. Что ж, ждать осталось недолго.

Через двадцать минут снаружи послышался мат.

— Смотрите сюда, сучата, — толстяк отчитывал провинившихся паладинов. — В следующий раз с каждого из вас по сотне тысяч за компенсацию ущерба. И тогда я буду молчать. А теперь садитесь в свою тарантайку и валите на хер отсюда!

Конвоиры злобно фыркали себе под нос, но никто из них не решился открыто послать толстяка. Видимо, очень уважаемый свин. Как минимум влиятельный.

Грузовик завёлся и, разворачиваясь, обдал наши клетки чёрным столбом дыма. Я едва смог сдержать подступивший кашель.

— Олежа, ты чё залип?! От этих дебилоидов переопылился? Давай, двигай жопой. Вези наших хищников на охоту, — сказал подобрее толстяк.

— Евгений Геннадьевич, всё сделаю в лучшем виде.

— Молодца. Когда это мудачьё привезёт деньги, получишь премию. Всё по чесноку.

— Премия — эт хорошо, эт я люблю. Всё, я поехал.

— Давай. Как закончишь, с трупами наших разберись. А то не порядок.

— Сделаем, — в голосе Олежи было спокойствие всего мира, как будто он вёз коробку с котятами, а не обезумевших убийц, только что разорвавших в клочья четырёх человек.

Двигатель зажужжал, и наши клетки поехали в неизвестном направлении. Дорога ухабистая, меня по металлической коробке швыряло туда-сюда. Защититься от ударов невозможно. Пришлось вцепиться в прутья, то и дело рискуя приложиться о них мордой.

Через двадцать минут Олежа заглушил мотор и трижды посигналил.

— Вован! Открывай!

— Да ё-моё, Олежа, вы уже запарили! Дадите мне пожрать сегодня или нет?

— А чё такое?

— Да ёп, каждые полчаса кого-то привозят. Инки походу решили все выпилиться. Мандец какой-то. За неделю, я хрен его знает, человек пятьсот уже, наверное, привезли. Ёманарот. Раньше работа царская была. А щас как сраный веник ношусь туда-сюда.

— Володь, да я понимаю. Ты ж сам в курсе, что я тож не рад лишний раз жопу со стула поднимать. Открывай. Раньше закончим, раньше вернёмся к отдыху.

— Да открываю я, открываю. Просто бесит.

— Чё там Степаныч? Давно не видел его.

— А всё, кончился Степаныч. Идиот старый. Прикинь, привёз Иван партию вот таких же зверей. Ну и на выгул тащат их. А Степаныч — любопытный старый хер. Взял и заглянул в клетку. Оттуда рука хвать за кадык и вырвала его на хрен!

— Да ты шо?! Мать моя императрица. Вот таких историй понаслушаешься, лишний раз технику безопасности нарушать не станешь.

— Ага. Вот такие дела. Давай, закатывай.

Послышался шелест распахивающихся ворот, и наши клетки втащили внутрь какой-то заставы.

— Олеж, я щас подниму железяку, а ты толкай клетки. Потом поможешь открыть их, лады?

— Если чаем угостишь, то, конечно, лады.

— О-о-о, не только чаем. Ещё и пирожков с картохой дам. Жена напекла, язык проглотишь! Я те говорю! Давай... ать! О молодца! Всё, закрываю. Руки убирай. Ага.

Позади моей клетки послышался металлический удар, и стало совсем темно. Какое-то время ничего не происходило, а после сверху спустились стальные пруты, к которым были приварены ключи.

Клац! Все ключики вошли в замочные скважины клеток.

— Олежа, выпускай по одному, а я пока чайник поставлю.

— Ну, удачной вам охоты, зверята, — сказал Олежа, и справа послышался скрежет открывающегося замка.

Глава 13

Новый щелчок замочной скважины происходил каждые пятнадцать минут. Слышалось копошение, недовольный рык приходящего в себя инквизитора, а после грохот ударов о сталь. Заканчивалось всё удаляющимся топотом ног.

Два часа спустя настала и моя очередь. ЩЁЛК! Клацнул замок. Ш-Ш-Ш! Поехала вверх стальная плита. А после рассветные лучи безжалостно ударили по глазам, которые слишком привыкли к темноте.

Холодина жуткая. Пар валил изо рта, мурашки бегали по телу, а голову хотелось втянуть в плечи. Правда, вряд ли это как-то помогло бы.

Прищурившись, я вышел из клетки и осмотрелся. Впереди пустырь в сотню метров, а за ним густой лес. Повернулся назад и увидел, как на стене высотой в десять метров сидят Олежа и Володя, пьют чай, жуют пирожки и смотрят на восход солнца.

Вот тебе и санаторий... Беги,