не знаю. Я не умею читать цифры». В тот же момент где-то вдалеке прозвучал выстрел. «Тихо!» — скомандовал Король и достал из кармана часы. Войско благоговейно затихло. Один за другим прозвучали четыре выстрела с интервалом в одну минуту. Вслед за последним выстрелом раздался оглушительный взрыв. Хаджи-Ставрос улыбнулся и вернул часы в карман.

— Все хорошо, — сказал он. — Унесите сундуки на склад и приготовьте смоляное вино. Это рота Периклеса.

Заметив, что я стою в стороне, он подозвал меня и насмешливым тоном сказал:

— Идите сюда, господин немец, вы тут очень кстати. Видите, как полезно рано вставать. Можно увидеть много интересного. Вас жажда не мучит? Выпейте вина с нашими бравыми жандармами.

Пять минут спустя из каких-то потайных складов принесли три огромных бурдюка. Появился припозднившийся часовой и радостно доложил:

— Хорошая новость! Это жандармы Периклеса!

Несколько бандитов отправились встречать жандармов, а красноречивый корфинянин побежал приветствовать капитана. Вскоре послышалась барабанная дробь, показалось голубое знамя, и шестьдесят вооруженных мужчин двумя колоннами промаршировали в направлении кабинета Хаджи-Ставроса. Я узнал господина Периклеса, которого имел счастье встречать на бульваре Патиссия. Это был молодой офицер лет тридцати пяти, черноволосый, кокетливый, любимец дам, прекрасный танцор, с большим изяществом носивший пышные эполеты. Он убрал саблю в ножны, подбежал к Королю гор, поцеловал его в губы и сказал:

— Здравствуй, крестный!

— Здравствуй, малыш, — ответил Король и потрепал его по щеке. — С тобой все в порядке?

— Спасибо. А как твои дела?

— Как видишь. Как поживает семья?

— У моего дяди епископа поднялась температура.

— Веди его сюда, я его вылечу. Префекту полиции уже лучше?

— Немного лучше. Он просил передать тебе привет. Министр тоже шлет привет.

— Что нового?

— Бал во дворце назначен на 15 мая. В газете «Век» пишут, что вопрос уже решен.

— А ты все танцуешь? Что происходит на бирже?

— Все покатилось вниз.

— Отлично! Ты письма принес?

— Да, вот они. Только Фотини не успела передать. Она отправит письмо по почте.

— Хочешь вина?.. Твое здоровье, малыш!

— Благослови тебе Господь, крестный! Что за французик нас слушает?

— Да так, обычный немец. У тебя для нас нет работенки?

— Начальник казначейства отправляет двадцать тысяч франков в Аргос. Деньги повезут завтра и к вечеру проедут мимо Сунионских скал.

— Я успею к этому времени. Много народу надо отправить?

— Да. Две роты конвоируют деньги.

— Хорошие роты или плохие?

— Отвратительные. Эти будут биться насмерть.

— Я всех своих отправлю, а ты, пока меня не будет, охраняй наших пленных.

— С удовольствием. Кстати, у меня строгий приказ. Твои англичанки написали своему послу. Они требуют, чтобы вся армия пришла им на помощь.

— Надо же! А ведь я своими руками выдал им бумагу! Вот и верь после этого людям!

— Теперь мне придется подавать рапорт. Надо будет написать, что я выдержал жестокий бой.

— Мы вместе его составим.

— Хорошо, крестный. Только на этот раз победу одержу я.

— Ну нет!

— Ну пожалуйста! Мне очень нужен орден.

— Получишь в другой раз. Экий ты ненасытный! Года не прошло, как я сделал тебя капитаном!

— Да пойми же, крестный, тебе самому выгодно, чтобы я победил. Когда узнают, что твоя банда рассеяна, все успокоятся, появятся туристы, и для тебя настанут золотые денечки.

— Это так, но если меня разобьют, тогда биржа пойдет вверх, а я играю на понижение.

— Так бы и говорил. Позволь хотя бы укокошить дюжину твоих орлов.

— Так и быть. От этого никому не будет хуже. Но тогда я должен твоих убить не меньше десятка.

— Как же так? Ведь когда мы вернемся, все увидят, что рота пришла в полном составе.

— А вот и нет. Ты оставишь их у меня. Мне нужны рекруты.

— Тогда я советую тебе взять малыша Спиро, моего адъютанта. Он закончил училище в Эвелпидесе, получил хорошее образование, и вообще он довольно умный. Бедному мальчику платят лишь семьдесят восемь франков в месяц, и его родители очень недовольны. Если он останется в армии, то младшего лейтенанта ему присвоят только через пять или шесть лет. Сейчас у нас слишком много офицеров. Но если он отличится у тебя, то за взятку его повысят через шесть месяцев.

— Согласен, пусть будет малыш Спиро. Он говорит по-французски?

— Кое-как.

— Пусть остается у меня. Если будет хорошо служить, я сделаю его акционером предприятия. А ты передай кому следует наш годовой отчет. У нас рентабельность скакнула до восьмидесяти двух процентов.

— Браво, крестный! Мои восемь акций дадут мне больше, чем я получаю на службе. Ах, крестный, ну что у меня за работа такая!

— А ты что хотел? Если бы не настойчивость твоей матери, стал бы ты бандитом. Она всегда говорила, что у тебя нет призвания. За твое здоровье! И за ваше здоровье, господин немец! Позвольте вам представить моего крестника, капитана Периклеса. Этот очаровательный молодой человек знает много иностранных языков, и на время моего отсутствия он заменит вам меня. Дорогой Периклес, позволь представить тебе этого господина. Он доктор наук и стоит пятнадцать тысяч франков. Хоть он и важный доктор, но так и не смог придумать, как заставить англичан заплатить за него выкуп. Мир, мальчик мой, идет к упадку. В мое время мир был совсем иным.

Закончив свою короткую речь, он проворно поднялся и побежал руководить подготовкой экспедиции. Что стало причиной такого оживления — предвкушение предстоящей битвы или радость от встречи с крестником? Король на глазах помолодел, словно скинул сразу лет двадцать. Он смеялся, шутил, и с него на глазах слетала королевская величавость. Я и подумать не мог, что одним лишь появлением жандармов можно развеселить старого бандита. Софоклис, Василий, корфинянин и остальные офицеры разносили по лагерю приказы Короля. Раннее объявление тревоги сделало свое дело, и вскоре все были готовы двинуться в путь. Юный адъютант Спиро и еще девять специально отобранных человек скинули униформы и облачились в живописные бандитские лохмотья. Все

было проделано в мгновение ока. Если бы здесь присутствовал военный министр, он и не заметил бы никакого переодевания. Новоявленные бандиты нисколько не сожалели по поводу расставания с военной службой. Роптали только те, кому приказали сохранять верность присяге. Несколько подвыпивших усачей громко жаловались на несправедливость выбора, который, по их мнению, был сделан без учета выслуги лет. Нашлись ворчуны, твердившие о своих заслугах. Они намекали, что переход в бандиты можно было бы приравнять к отпуску. Капитан, как мог, успокоил их, пообещав, что в будущем их ждет компенсация.

Перед тем, как покинуть лагерь, Хаджи-Ставрос передал временно исполняющему его обязанности все ключи. Он показал ему