– Идемте, дети, я покажу вам любимое место вашей мамочки, когда она была в вашем возрасте.

– О, дерево все еще стоит, – воскликнула Корин, прикусывая щеку и глядя на старую плакучую иву.

Когда рабочие уже собирались ее спилить, Тимми устроил такую истерику, что Кларк их остановил. Он попросил обрезать больную часть ивы и подлечить дерево, которое все считали обреченным на верную смерть. Оно сражалось, сопротивлялось тем, кто хотел его уничтожить, и ужасному зимнему ветру. Следующей весной три серебристо-зеленых листочка удивили всех…

– И с тех пор, – Кларк сделал широкий жест рукой, – ты только посмотри. Оно еще нас переживет!

Корин ласково коснулась продолговатых бархатистых листьев.

– Я так и вижу тебя пятилетнюю или шестилетнюю, когда ты качалась на его ветвях. Твои волосы развевал ветер.

Корин спряталась под кроной, спускавшейся до земли. Она положила руку на ствол. Столько ложных путей… Отец всего лишь пытался защитить ее. Как она могла сердиться на него за это? Разве она сама не боялась того же? Как разрушают чужие мечты? «По какому праву?»

У нее не было этой смелости. Только не в эту минуту, когда до них донесся пронзительный голос миссис Бентон.

– Корин?

– Я… Я сейчас приду, – откликнулась она.

Отец ушел. Одной рукой он держал ручку Дейзи, на другой нес Кристу. Корин прислонилась спиной к иве. Сердце бешено стучало. «Как мне из всего этого выбраться?»

Впервые Корин сформулировала эту мысль. Да, ее жизнь дала легкий крен после несчастного случая с Малколмом. После Кайла. Орбита, по которой Корин двигалась день за днем, почти незаметно изменилась, но ученые, которые умеют вычислять такие вещи, могли бы это доказать с расчетами в руках. Она меняла курс, и если бы эти господа оторвали нос от своих тетрадок, заполненных цифрами, они бы посоветовали ей позвать на помощь, чтобы ускорить события.

Но мать Корин звать на помощь не имело никакого смысла.

– Дочь моя, ты отлично выглядишь. Замужество и Сан-Франциско идут тебе на пользу. Ты стала еще красивее, чем прежде.

Ну конечно! Некоторые вещи остаются неизменными. Корин могла сколько угодно фантазировать о том, что она поговорит с матерью и та ее услышит. Теперь она поняла, что время и расстояние – это предатели. Они деформируют воспоминания. Реальность остается такой, какая она есть.

– Покажи-ка мне скорее сокровище, которое ты держишь на руках!

Уже два года миссис Бентон была прикована к инвалидной коляске. Ее коленные суставы окончательно пришли в негодность под действием большого количества килограммов, которые накапливались после каждой беременности. Ноги раздулись, мучили варикозные язвы. Но она не жаловалась. Миссис Бентон всегда говорила, что быть женщиной – это значит уметь страдать. «Каждый месяц женщину мучает собственное тело. Это в порядке вещей, жалобами ничего не исправишь». Для нее это означало пойти против воли Господа. Корин отлично знала, что невозможно доказать матери, что в реальном мире людей Бога нет. Миссис Бентон верила в Бога, у ее дочери этой веры не было. Они говорили на разных языках. «Тогда какой смысл развязывать войну?»

– Как поживаешь, мамочка?

– Как старуха! Иди за мной, – сказала она, ловко управляясь со своей коляской. – У нас полно работы. Сегодня вечером у нас праздник, дети мои!

Как только Корин перешагнула через порог кухни, мать сразу объявила программу, которую подготовила для нее. Миссис Бентон дала выходной Дженни.

– Раз уж ты здесь, я не стану платить кому-то еще, чтобы он отдыхал, глядя, как ты работаешь. Ты, как и раньше, приготовишь для нас эти две великолепные индейки. Помнишь?

«И ты еще спрашиваешь, помню ли я часы, проведенные на твоей кухне!» Не только ничего не изменилось, но и было бесполезно и мучительно представлять, что когда-то что-то изменится. Невозможно было исправить их представление о Джеке. И это было бы смешно, если бы Корин сказала, что она мечтала о другой жизни… в которой все Джеки планеты были бы уничтожены еще в зародыше святым Естественным отбором.

– Но ведь в самом начале ты его любила? – ответила бы ей на это миссис Бентон со сжатыми кулаками и глазами, заряженными, как автоматы Калашникова.

Да, это было правдой. Корин влюбилась в Джека. Да, она попала под его очарование, как ее отец, мать, братья, Ванда и все остальные. Корин не обратила внимания на сомнения Ленни, повара в кафе «У Тедди». Ее муж появился так… неожиданно. Да, она была убеждена в том, что происходящее между ней и Джеком и есть любовь. А потом совершенно непредвиденно произошел несчастный случай. И Корин встретилась с Кайлом… «Как мне из этого выбраться?»

– Как тебе все-таки повезло! – воскликнула миссис Бентон, хватая дочь за левую руку, на которой сверкали бриллианты на наручных часах и на кольце в честь помолвки.

Мать надела очки, полюбовалась игрой света в камнях и добавила, что, если бы они с Джеком подписали брачный контракт, он бы все равно осыпал ее великолепными драгоценностями.

«Я скажу своим дочкам, чтобы они с подозрением относились к бриллиантам». Лучше простой парень, который дарит обычную гальку из своего сада. И даже тот, кто все время пропадает с приятелями на рыбалке, и даже тот, кто возвращается домой пьяный в стельку и грязный как свинья.

– Мама, ты сказала Тимми, что я сегодня буду у вас?

– О, твой брат делает репортаж на севере Лондона, но он обещал вечером прийти. И другие тоже. Во всяком случае, те, кто может.

– С подружками?

– Нет. У тех, кто придут, пока нет или уже нет подружек.

– А Тимми?

– Тимми не из болтливых, тебе это отлично известно.

Неправда. Тимми всегда говорил больше всех, но он никогда не говорил с матерью. Он говорил только с теми, кто умел его слушать. Ему повезло родиться мужчиной в этой семье.

– Из всех наших детей, если не считать беднягу Брайана, потерявшего жену – мир ее праху, – ты единственная живешь в «правильном» браке. Только ты поступила так, как я.

Корин открыла дверцу холодильника и поискала там то, чего ей там никогда было не найти.

– Но вечером народу будет достаточно, – продолжила мать, резким жестом закрывая холодильник. – Впрочем, тебе надо поторопиться. Эти индейки должны стать золотистыми и хорошо прожаренными!

Корин переложила Кристу в переноску, стоявшую в углу кухни, и повернулась к двум огромным птицам, лежавшим на столе. Казалось, они ждали ее долгие годы. Не сказав ни слова, молодая женщина надела огромный фартук и начала чистить килограммы лука. Из глаз потекли слезы. Но слезы от лука – это не считается.

Миссис Бентон села к столу и принялась за гору картошки, рассказывая о жизни квартала. Миссис Мэчин сделала то, миссис Боуи сказала это, миссис Зет… Корин было совершенно все равно, что могло с ней произойти по дороге в супермаркет, но она слушала. Потому что мать время от времени вставляла «ты так не думаешь?» и «представляешь?», на которые надо было реагировать, иначе мать поднимала на нее глаза и смотрела вопросительно и укоризненно. И все это не переставая покачивать ногой переноску Кристы.