— Нет, — сказал Тачстоун. — Там есть охрана и охранники. Я знаю, с какими словами нужно проходить мимо них. Может быть, они и пропустят вас, как Аборсена, но я в этом не уверен.

— Похоже, к вам возвращается память, — сказала Сабриэль, слегка раздраженная тем, что Тачстоун ей противоречит. — Скажите, вы имели в виду эту лестницу, когда рассказывали, как Королева попала в засаду?

— Нет, — коротко ответил Тачстоун, поколебавшись, он добавил: — Та лестница была в Билайзере.

С этими словами он повернулся и двинулся вверх. Сабриэль последовала за ним, Моггет замыкал шествие. Без рюкзака Сабриэль чувствовала себя гораздо свободней. Наблюдая за Тачстоуном, она видела, что он иногда приостанавливался и произносил несколько слов. В этот момент ощущалось легкое прикосновение магии Хартии, более сильной, чем внизу, в туннеле, и, возможно, более смертоносной. Ощущалось и присутствие Смерти: эта лестница в давние времена была свидетельницей многих убийств.

В конце концов они добрались до большой комнаты с двустворчатыми дверями в одной из стен. Сквозь многочисленные маленькие круглые отверстия в потолке лился свет.

— Вот и дверь наружу, — сказал Тачстоун. Он задул свою свечу, взял из рук Сабриэль огарок и сунул обе свечки в передний карман своего килта. Сабриэль хотела пошутить по поводу горячего воска, который может кое-что повредить, но раздумала. Тачстоун, похоже, не обладал чувством юмора.

— Как же она открывается? — Сабриэль указала на дверь, в которой не было ни ручки, ни замка, ни ключа.

Тачстоун помолчал, а потом расхохотался.

— Не помню! Пройти всю лестницу, вспомнить все пароли и сигналы, и все напрасно! Напрасно!

— Но вы по крайней мере привели нас наверх. Я бы до сих пор сидела у ручья и смотрела на небо, если бы вы не появились.

— Вы бы нашли путь наружу. Или Моггет нашел бы, — печально сказал Тачстоун. — Дубина! Да так и оставаться мне деревяшкой…

— Тачстоун, — прошипел Моггет, — заткнись! Ты нам очень нужен, понял?

— Да, — ответил Тачстоун. Его возбуждение немного улеглось. — Извини, Моггет. Извините, миледи.

— Пожалуйста, пожалуйста, просто Сабриэль, — устало сказала девушка. — Я ведь только что закончила школу, мне всего лишь восемнадцать лет! Какая я миледи!

— Сабриэль, — послушно сказал Тачстоун. — Я попытаюсь запомнить. Но «миледи» — это так привычно. Это напоминает мне о моем месте в мире. Мне так легче.

— А мне все равно, легче вам или труднее! — огрызнулась Сабриэль. — Перестаньте называть меня миледи и рассуждать как слабоумный! Будьте самим собой. Ведите себя нормально. Мне не нужен камердинер. Мне нужен полезный друг!

— Очень хорошо, Сабриэль, — с выражением сказал Тачстоун. Было видно, что он разозлился, но, по крайней мере, это избавит его от униженности, решила Сабриэль.

— Что ты думаешь насчет этой двери? — спросила она у Моггета.

— Я думаю, — сказал кот, поглаживая хвостом ноги Сабриэль, — что надо ее толкнуть. Надо, чтобы ты и Тачстоун толкнули створки двери.

— Толкнули?

— А почему бы и нет? — сказал Тачстоун, пожимая плечами. Он подошел к створке и приложил ладони на окованное металлом дерево. Сабриэль после минутного раздумья сделала то же самое.

— Раз, два, три, толкайте! — воскликнул Моггет.

Сабриэль толкнула на счет «три», а Тачстоун — на «толкайте».

Двери со скрипом открылись, в комнату ворвался солнечный свет, и в его лучах заплясали пылинки.

— Странно, — сказал Тачстоун. Дерево под его ладонями вибрировало, как натянутые струны лютни.

— Я слышу голоса, — в этот же момент воскликнула Сабриэль, уловив слова, смех и пение.

Они вышли, ладонями защищая глаза от яркого солнца, чувствуя на лицах острый прохладный ветерок, вдыхая свежий запах сосен, который прочистил их ноздри от подземной пыли. Моггет трижды чихнул и стал быстро бегать по кругу. Позади тихо закрылись створки двери.

Они стояли на небольшой поляне посреди соснового леса, где деревья были высажены в определенном порядке, как на плантации. Земля была устлана ковром из сосновых иголок, повсюду валялись сосновые шишки.

— Уотчвуд, — сказал Тачстоун. Он несколько раз глубоко вздохнул и посмотрел на небо. — Сейчас зима или ранняя весна?

— Зима, — ответила Сабриэль. — Там, недалеко от Стены, шел очень сильный снег. Здесь немного теплее.

— Большая часть Стены, Лонг Клиф и дом Аборсена расположены на Южном плато, — объяснил Моггет, — то есть на высоте от тысячи до двух тысяч футов над уровнем моря. А то место, где мы сейчас находимся, — ниже уровня моря.

— Все это очень интересно, — перебила его Сабриэль. — Но лучше бы кто-нибудь из вас рассказал то, что мне действительно хотелось бы знать, например, что такое Великие Хартии?

— Я не могу, — одновременно проговорили и Моггет, и Тачстоун.

Затем Тачстоун быстро продолжил:

— На нас лежит заклинание: тот, кто не является магом Хартии, но достаточно тесно связан с Хартией, может об этом говорить. Это может быть ребенок, крещенный со знаками Хартии, но еще не повзрослевший…

— А ты умнее, чем я думал, — сказал Моггет.

— Ребенок, — сказала Сабриэль. — Откуда ребенок может об этом знать?

— Если бы у тебя было соответствующее образование, ты бы тоже знала, — сказал Моггет.

— Возможно, — согласилась Сабриэль. — Но подозреваю, что то, чему меня выучили в Анселстьерре, здесь, в Старом Королевстве, спасло мою жизнь. Хватит об этом. Куда мы теперь двинемся?

Тачстоун посмотрел на небо, голубое над поляной и темное над соснами. Солнце, хорошо видимое Над деревьями, двигалось к зениту. Тачстоун глянул на тени от сосен и сказал:

— На Восток. Там будут Камни Хартии, много Камней… Они ведут к восточной опушке Уотчвуда. Все это место пронизано магией.

Между камнями повсюду вилась дорожка, проложенная зверями. В тени сосен было прохладно, но приятно. Камни Хартии успокаивающе действовали и на Сабриэль, и на Тачстоуна, они служили маяками в море деревьев.

Ни один из Камней не был разбит, и это успокоило Сабриэль, которая часто вспоминала разбитый, в кровавых пятнах Камень Расколотого Креста.

Последний Камень стоял на опушке леса, на гранитном обрыве. Он был ярдов тридцать — сорок высотой и обозначал конец леса и обрыв к низине.

Сабриэль, Тачстоун и Моггет стояли около Камня и смотрели вперед, на огромное серо-голубое море, безостановочно накатывающее волны к берегу. Внизу лежали плоские поля Ньюстоува, пронизанные сетью каналов. Сама деревня находилась в миле от них, тоже на высоком утесе.

— Поля затоплены, — озадаченно произнес Тачстоун. Казалось, он не верил своим глазам.