— Захотела стать десятой женой в гареме? — в тон ей парирую.

Уверен, споря на родном языке мы нарушаем как минимум пару пунктов делового этикета, но сейчас это меня не особо волнует. Яру, судя по всему, тоже.

Она даже не смотрит на арабов, в данный момент ее пронзительные голубые глаза прикованы ко мне. Сверкают и поражают меня молниями, будто я снова ее уволил. Неужели не понимает, что я для нее стараюсь? Опомниться не успеет, как они замотают ее в хиджаб и увезут куда-нибудь в пустыню!

— Причем здесь гарем? — от возмущения она переходит на ультразвук и тоже вскакивает со своего места. — Им нужна помощь в продвижении жилого комплекса!

— А ты не думала, что это лишь попытка заманить тебя? Посмотри только как они на тебя смотрят!

Ярослава громко ахает, но вместо того, чтобы смотреть на Саида с Зейном, прищуривается и цедит сквозь зубы:

— А вам какая, собственно, разница, Максим Владимирович?

И тут бы мне самое время задуматься, но я почему-то не могу. Сколько угодно могу себя убеждать, что действую исключительно из человечности. Дескать, была бы на ее месте другая девушка, я бы и ее отговаривал от такого щедрого предложения. Можно еще “утечку мозгов” за границу ввернуть, разбазаривание ценными кадрами и все в таком духе. Но так как врать самому себе раньше никогда не входило в число моих пагубных привычек, то и начинать не стоит. А значит стоит признать, что дело в Ярославе.

Одна мысль о том, что загребущие арабские руки заполучат Птенчика в свое личное пользование вызывает у меня что-то сродне панической атаки. Во рту становится настолько сухо, что Сахара кажется тропиками в сравнении. Хотя, не удивлюсь, что это хищный огонь в глазах Ярославы выжег из меня всю влагу. Включая кровь.

— К вашему сведению, — вдобавок к испепеляющему взгляду ее указательный палец взлетает в воздух и словно дирижерская палочка двигается в такт каждому слову, — я взрослая самодостаточная женщина и сама решу за какие проекты браться, а за какие нет! Захочу, и вообще навсегда здесь останусь! Уверена, в компании Саида найдется для меня вакансия.

— В его гареме скорее.

— Да уймитесь вы уже со своим гаремом, — рычит она. — Что вы заладили?

Я бы и рад “уняться”, да не могу. Легкие огнем горят, затрудняя дыхание, а вены уже не кровь гоняют, а какой-то сверхмощный коктейль из невиданных доселе чувств. Хотя нет, вру… Я уже чувствовал такое раньше. Примерно семь лет назад.

Меня окончательно несет. По идее, мне бы радоваться сейчас — чем дальше от Москвы и “Планера” будет Ярослава, тем лучше. Так у нее будет меньше шансов помешать моему “блестящему восхождению на Олимп”. Но мозг будто в отключке. И все эти хаотичные мысли прут напрямую из грудины, ломая ребра и тараня легкие.

Не могу. Не могу я, черт возьми, ее отпустить. Их.

— Подумай о дочери, — цепляюсь за последнюю мысль. — Каково ей будет в чужой стране?

Где-то на подсознательном уровне я понимаю абсурдность этого разговора. Зейн предложил ей временный проект, никто не собирается ее переманивать. Но уверен, знай они, что их дорогая “шамс” одной ногой безработная — засыпят щедрыми предложениями.

Саид прав, Ярослава — настоящее сокровище. Она не просто профессионал своего дела, она из того редкого типа людей, которые просто обожают свою работу. Когда она им про этот каталог задвинула, я даже сам обалдел. Хотя казалось бы — зарабатываю на жизнь тем, что продаю и строю недвижимость. Но ее страстный монолог еще долго будет эхом гулять по моей черепной коробке.

— Причем здесь Алина? — ее глаза округляются до размеров небольшого блюдца. — Не смей ее сюда приплетать!

Кажется, я разбудил мать-тигрицу. Ярослава-то и до этого была не в духе, но при упоминании дочери, в нее будто бес вселился. Голубые глаза превращаются в две щелочки и из них прицельно летят шаровые молнии. Лупят по лицу, груди, шарашат в солнечное сплетение и окончательно лишают меня рассудка.

Но на удивление, ее эмоции меня абсолютно не пугают. Наоборот, я будто напитываюсь ими. Они словно пробуждают меня после долгого сна. И вот я снова молодой пацан без гроша в кармане, но со стойкой уверенностью, что скоро этот мир будет принадлежать мне. И снова между нами летят искры. И наплевать, что сейчас они пропитаны злостью, а не страстью. Главное, что я чувствую себя живым. Впервые за долгое время я снова чувствую себя живым.

— Я не приплетаю Малинку, — произношу мягко и улыбаюсь. — Просто хочу, чтобы ты все хорошенько взвесила. Это серьезное решение.

Моя улыбка явно обескураживает Яру и она теряет свой запал. Смотрит на меня подозрительно, будто ожидает какой-то подвох, но я лишь загадочно молчу и жестом приглашаю ее снова занять свое место. Она садится за стол, продолжая бросать на меня вопросительные взгляды. Я же лишь пожимаю плечами и продолжаю улыбаться. Ну не объяснять же ей, что я счастлив? Что кайфую от ее эмоций и запала. Что именно сейчас, за тысячи километров от дома и от моего самого грандиозного приобретения, чувствую себя, наконец, снова человеком, а не машиной. И пусть я пока не знаю, что с этим делать, это не мешает мне наслаждаться моментом. С ней.

Глава 33

Адреналин зашкаливает, заставляя сердце разгоняться до каких-то сверхмощных скоростей. Кажется, даже если Саид со своим племянником предложат мне то самое чертово место в гареме, я моментально соглашусь. Назло Горскому!

Поэтому, разумеется, я выдавливаю из себя самую широкую улыбку, на какую только способна и мило воркую:

— Конечно, я вам помогу.

Следующие несколько минут я внимательно слушаю ТЗ старательно пытаясь “закатить” выкатившиеся из орбит глаза. Справедливо будет заметить, что такое состояние только отчасти связано с беспределом, который учинил мой босс. Арабы тоже, знаете ли, неплохо постарались — назвали просто астрономическую сумму за проект. В голове сразу сработал калькулятор, подсчитав все в родной валюте и прикинув, что заимев пару таких проектов в месяц, мне можно было бы и вовсе не работать.

Каковы шансы, что у всех олигархов в этом городе засада с маркетологами? Думаю, минимальные, но, тем не менее, на других присутствующих я посматриваю с интересом.

Саид представил их просто по именам, не указывая родственные связи и я сделала выводы, что это его подчиненные. Не удивлюсь, если вон тот бородатый дядька как раз главный по рекламным проспектам.