– У нас подписан и ратифицирован союзный договор, – заметил канцлер. – Как раз на такой случай. Франция не сможет остаться в стороне, если Австро-Венгрия или Германия объявят нам войну.

– Что помешает французам выполнить свои обязательства формально? Объявить войну. Провести мобилизацию. И сесть в глухую оборону, пока немцы и австрияки будут драться с нами? А потом заключить с ними белый мир? Молчите? Ничто не мешает.

– Они так не поступят, – твердо и уверенно произнес Великий князь Михаил Николаевич.

– Мне бы вашу уверенность, – покачал головой Император и, немного потерев лоб, снова повернулся к карте. – И да, чуть не забыл. Андрей Сергеевич, от вас ежедневная записка о том, как идут учения с максимально возможными подробностями…

Твердо зная о том, что между Россией и Японией война неизбежна, Император занялся еще в 1890-х годах подготовкой разведывательной сети в стране Восходящего солнца. На первый взгляд эта задача выглядела чрезвычайно сложной из-за высокой национальной сплоченности японцев. Но выход нашелся, ибо лежал на поверхности и проистекал из проблемы. Японцы излишне снисходительно или даже уничижительно относились к другим народам. Поэтому айны, составлявшие абсолютную долю населения Хоккайдо, пришлись как нельзя кстати. В 1868 году они один раз уже пытались отделиться. Но не вышло. Да и раньше находились в весьма непростых отношениях с метрополией.

А дальше – дело техники. «Рыбаки» приставали к девушкам. Знакомились. Дружились. Потихоньку вербовали и подкупали. После чего завербованные айны расползались по всей Японии, основывая свои небольшие мастерские и магазинчики поближе к важным логистическим узлам. Ну и «родственников» регулярно встречали, что курсировали между ними, собирали сведения и налаживали иные формы связи.

Эта разведывательная сеть работала очень осторожно и не стремилась получить какие-то действительно секретные сведения. Они просто считали количество прошедших составов, отмечая, кто, куда и чего вез. Отслеживали движение кораблей. Ну и так – что-то из открытых источников да слухов черпали, люди ведь вокруг непрерывно болтали. То есть никак, никаким боком не выдавали своих целей. А потом, уже в Санкт-Петербурге, созданный Императором еще в 1889 году аналитический центр агрегировал и анализировал эти сведения. Что позволяло накапливать статистику, потихоньку разбираясь в том, как живут японцы и чем дышат. Так и вышло, что к 1904 году Россия уже держала «руку на пульсе» внутренних японских процессов, будучи в состоянии по косвенным признакам выявлять и оценивать военные мероприятия. Это-то и позволило Императору решиться на задуманное им предприятие, просто поняв, что оно возможно в сложившихся обстоятельствах…

В первых числах мая в порт Корсаков было доставлено несколько десятков малых самоходных десантных катеров. Простые, как мычание, цельносварные стальные конструкции во многом предвосхищали знаменитые LCVP[46]. Тупой нос с откидной аппарелью. Дизельный двигатель, мощностью в двести лошадей, разгонял это двенадцатиметровое «корыто» до восьми узлов по спокойной воде. Их просто погрузили на железнодорожные платформы и без всяких проблем довезли до порта. Благо что железнодорожная ветка Корсаков[47] – Сенявин[48] и Лазарев[49] – Хабаровск была уже построена и введена в эксплуатацию. Как и мост Восточный, по типу Бруклинского, перекрывающий судоходный проход в дамбе, что пересекала пролив Невельского.

Туда же, в Корсаков, был переброшен и лейб-гвардии Гусарский полк, и несколько казачьих сотен. И вот они все и начали в полночь с 10 на 11 мая форсировать пролив Лаперуза, стремясь достигнуть бухты Румянцева…

Александр осторожно вышел на опушку леса в самых сумерках и, откинув крышки с окуляров, начал с помощью бинокля изучать обстановку. Рядом бесшумной тенью скользнула немного странная фигура. Это была Норико, которой по случаю даже форму специальную пошили. Удлиненный, приталенный китель до середины бедра. Юбка из плотной ткани, чуть ниже колен. Укороченные кожаные сапоги. Широкий кожаный ремень с латунной пряжкой. Y-образная портупея. Кепи с жестким козырьком. И все в правильных для лейб-гвардии нашивках, куда Норико зачислили в звании младшего прапорщика[50] по особому распоряжению Императора. Как переводчика. Потому что уровень ее знания японского языка не вызывал сомнений, как и английского.

И ладно взяли на службу. Ей даже оружие выдали! Кинжал, понятно, как был, так и остался. Его никто не посмел трогать. Вдобавок она теперь носила пистолет «Люгер» в набедренной кобуре и легкий карабин «Маузер» на плечевом ремне.

Ну как карабин? Это была переделка самозарядного пистолета образца 1896 года, на который Император клюнул сразу. В чистом виде, как пистолет, «С96» был не нужен. Слишком тяжелый и неудобный. Но вот если его чуть-чуть довести до ума, он открывался с очень интересной стороны. Пистолет «С96» получил утолщенный десятидюймовый ствол, прикрытый перфорированным цевьем, заканчивающимся передней рукояткой. Также он оснащался штампованным плечевым упором, складывающимся поверх ствольной коробки, и съемным коробчатым двухрядным магазином на двадцать патронов. Основная рукоятка его изменена, будучи позаимствованной от пистолета «Люгер». Еще одним важным моментом был патрон – им стал английский «.360 Mars», кардинально повышая огневую мощь оружия по сравнению с оригинальным патроном. Только режим full auto не вводил, так как быстро это сделать было нельзя. В общем – красота, совершенно никак не вписывающаяся в военно-тактические и оперативные реалии европейской военной мысли. Европейские генералы просто не смогли оценить этот предельно странный на их взгляд образец оружия. А Император оценил. И, заказав доработку, даже договорился о строительстве специального завода «Маузер» в Ижевске для их выпуска с долевой прибылью.

Принятие Норико на службу стало важнейшим фактором ее примирения со случившимся. Она происходила из семьи военной аристократии и воспитывалась в очень строгих традициях, которые допускали и высшее ее проявление в роли онна-бугэйся, то есть женщины-самурая.