Дело в том, что македонский царь решил окончательно утвердиться в проливах Геллеспонта и предпринял хорошо подготовленный поход в регион для захвата греческих городов Потидеи и Византия. Но отчаянное сопротивление эллинов сорвало все планы завоевателя, при осаде городов македонская армия потерпела неудачу и была вынуждена отступить. Базилевс оказался в довольно сложном положении. Огромные затраты на войну оказались напрасными и не окупились, а войскам было нечем платить, поскольку надежды на богатую добычу тоже не оправдались. Изощрённый ум Филиппа стал искать выход из опасной ситуации, и, как ему показалось, решение было найдено. Дело в том, что неудачу в одной войне царь захотел компенсировать успехом в другой, благо македонская армия была полностью готова к дальнейшим боям. Юстин так и пишет, что главным побудительным мотивом для похода были финансовые затруднения царя: «Филипп отправился в Скифию, тоже надеясь на добычу и намереваясь – по примеру купцов – затраты на одну войну покрыть доходами с другой». Орозий тоже отмечает, что базилевс, «движимый рвением к разбою, ходил на Скифию». Как видим, никаких глобальных задач вроде территориальных приобретений или подчинения скифов своей воле македонский владыка не ставил, и вполне вероятно, что он бы мог удовлетвориться простым откупом. Но тут и случилась заминка.

Как я уже отметил, Орозий указывал на союз между Филиппом II и скифским царём Атеем. Поводом к заключению союза стала война скифов с истрийскими племенами. Юстин о союзе ничего не сообщает, зато чётко пишет о том, что Атей попросил военной помощи у Македонии и в итоге её получил. Сообщение о том, что царь обещал сделать Филиппа своим наследником, вряд ли соответствует действительности, так как его собственный сын был жив и здоров. Скорее всего, подобное утверждение было вписано задним числом. На мой взгляд, более вероятно, что стороны договорились о каком-либо вознаграждении за оказанные услуги, но в этом случае виновником конфликта становится именно Атей. По крайней мере, так следует из текста Орозия: «Он, избавившийся от страха перед войной и от необходимости в помощи, расторг заключенный с Филиппом договор о союзе».

Все дело было в том, что в это время умер царь истрийцев и боевые действия заглохли сами собой. Соответственно, Атей отправил своих македонских союзников по домам, не удосужившись даже оплатить издержек на их содержание. Вполне возможно, что в любое другое время подобное нарушение договоренности и сошло бы Атею с рук, но только не в данный момент, поскольку Филипп испытывал серьезные денежные затруднения.

Македонский царь продолжил оказывать давление на прижимистого Атея. Ответ от скифов был можно сказать издевательским: «Атей стал ссылаться на то, что климат в Скифии неблагоприятный, а почва бесплодна; она не только не обогащает скифов, но едва-едва доставляет им пропитание; нет у него богатств, которыми он мог бы удовлетворить столь великого царя, а отделаться небольшой подачкой он считает более непристойным, чем вовсе отказать. Вообще же скифов ценят за доблестный дух и закалённое тело, а не за богатства» (Юстин). Но Филипп II был не тот человек, чтобы молча проглотить наглое оскорбление. К тому же в таком ответе он узрел и довольно существенную выгоду для себя. Если раньше Атей мог бы откупиться малым, то теперь у базилевса появлялся повод забрать у врага всё по праву войны. Правда, для этого нужно было совсем немного – победить в бою скифов, но Филиппа подобная перспектива, судя по всему, не пугала.

Чтобы отвлечь внимание скифского царя от своих истинных намерений, правитель Македонии затеял бестолковый обмен посольствами, во время которого его уполномоченные городили откровенную ерунду, лишь бы дать Филиппу возможность выиграть время. И своей цели они достигли. Македонская армия без помех подошла к устью Истра (Дуная), где находилась ставка скифского царя. Орозий пишет, что вместе с базилевсом находился и его сын Александр, но это, скорее всего, не соответствовало действительности, потому что главные биографы Великого Македонца об этом не упоминают.

К сожалению, о том, что произошло дальше, сохранились лишь краткие упоминания у Юстина и Орозия. Причем последний явно пользовался работой того же Юстина: «Хотя скифы превосходили македонян и числом и храбростью, но они были побеждены хитростью Филиппа» (Юстин). Практически то же самое изложение событий у Орозия: «В завязавшейся же битве скифы, хотя они превосходили и числом, и доблестью, были побеждены коварством Филиппа».

Ну как же ещё воевать с этим народом, как не хитростью и обманом, иначе на победу не будет никаких шансов! Македонский царь был достойным учеником своих персидских коллег, и потому действовал против кочевников старым и проверенным способом – коварством. Но что это была за хитрость и в чём заключалось это самое коварство, можно только гадать. Зато последствия превзошли все ожидания, поскольку скифская армия была уничтожена полностью, а сам девяностолетний Атей погиб. «Двадцать тысяч женщин и детей было взято в плен, было захвачено множество скота; золота и серебра не нашлось совсем. Тогда пришлось поверить тому, что скифы действительно очень бедны» (Юстин). Трудно сказать, насколько они были бедны, скорее всего, у скифов было время успеть вывезти царское золото в безопасное место, по крайней мере на другой берег Истра. Что же касается финансовых затруднений Филиппа, то 20 000 женщин и детей можно было продать и получить за них довольно серьёзную сумму. Однако главным захваченным богатством стали скифские табуны: «Двадцать тысяч превосходных кобылиц были отправлены в Македонию для улучшения македонской породы» (Орозий).

Таким образом, мы видим, что первое столкновение между Македонией и скифами обернулось для последних настоящей катастрофой. Царь погиб, женщины и дети в плену, 20 000 лошадей, которые составляли смысл жизни кочевника, угнали в чужую страну. Скифы были отброшены за Истр и отступили на север, где постепенно оправились от страшного разгрома и в недалёком будущем снова сошлись с македонцами на поле боя.

* * *

В 331 г. до н. э. армия полководца Александра Великого Зопириона была полностью уничтожена скифами – именно такой вывод можно сделать, ознакомившись с некоторыми работами по данной теме. И если о войне Филиппа II с Атеем можно всё же составить более-менее понятную картину, то с походом Зопириона всё гораздо сложнее. Состояние источников оставляет желать лучшего, поскольку об этих событиях рассказывают всего три автора – Курций Руф, Юстин и Макробий. Мало того, действиям македонского военачальника они посвятили лишь несколько абзацев в тексте! Но зато эти сведения существенно дополняют друг друга, и мы можем хотя бы приблизительно проследить ход событий.

Сначала цитата из труда Юстина: «Зопирион, поставленный Александром Великим в наместники Понта, считая, что если он не совершит никаких подвигов своими силами, то он выкажет себя бездеятельным, собрал тридцатитысячное войско и пошел войной против скифов. Он погиб со всем своим войском и тем самим понес кару за войну, которую он опрометчиво начал против народа, ни в чем не повинного».

Таким образом, из данного текста следует, что царский наместник, не поставив в известность базилевса, занялся самодеятельностью и по личной инициативе развязал войну со скифами. Но вот в это как раз верится с трудом. Ибо Александр однозначно не оставил бы подобное самовольство без серьёзных последствий, а Зопирион, как человек умный, должен был это прекрасно понимать. В том, что Зопирион был личностью незаурядной, свидетельствует его назначение на столь ответственный пост, потому что кадры подбирать Великий Македонец умел, как никто другой. Многие его полководцы впоследствии основали царские династии, а это само по себе уже говорит о многом. Что же касается звания наместника Понта, о котором сообщает Юстин, то оно, скорее всего, означало наместника Фракии, просто римский историк адаптировал его под своё время. И вот тут возникает вопрос: зачем понадобилось Зопириону воевать со скифами? Если же исходить из того, что он действовал по приказу Александра, то зачем это надо было македонскому базилевсу?