Дело в том, что после первых успешных для македонцев боёв сложилось впечатление, что согдийцы склонились перед силой Искандера и признали его власть. Казалось, что регион удалось замирить. Но базилевс, будучи прекрасным стратегом, понимал, что в этой стране ему необходима военная база, которая станет надёжным македонским оплотом в глубинах Азии. Поэтому двигаясь вдоль берега Яксарта, царь искал подходящее место для постройки города. Однако был ещё один момент, который заставлял Александра строить город именно на берегу этой реки, а не в самом сердце покорённой страны. Ему было хорошо известно, что по ту сторону Яксарта обитали скифские племена массагетов, которые часто делали набеги на соседние земли, подвергая грабежам и разорениям мирное население. Поэтому, собираясь основать город, базилевс хотел положить предел набегам из-за реки и перекрыть кочевникам все пути в глубь страны.

Когда подходящее место было выбрано, Александр велел ставить там лагерь и заготавливать всё для постройки города: «Место это показалось ему подходящим для города, который станет расти, будет превосходно защищен от возможного нападения скифов и станет для страны оплотом против набегов живущих за рекой варваров» (Арриан). По приказу царя к месту работ стали свозить все материалы, необходимые для строительства. И в это время в македонском лагере появились скифские послы.

* * *

Античные авторы чётко указывают, что прибыли посольства как от «европейских», так и от «азиатских» скифов и что царь довольно милостиво с ними разговаривал. Однако здесь мы наблюдаем довольно интересный факт. Дело в том, что главным требованием Александра к кочевникам было «чтобы они не переходили без его разрешения границу своей области – реку Танаис» (Курций Руф). Танаис – это античное название современной реки Дон, и базилевс, исходя из географических знаний того времени, считал, что Яксарт – это Танаис и есть. Просто он протекает аж до Средней Азии! Поэтому и поминал базилевс Танаис, но суть ультиматума от этого не менялась: Александр категорически запрещал кочевникам переходить реку. Тем не менее переговоры прошли на удивление спокойно, и даже более того, царь отправил к «европейским» скифам ответное посольство. Его официальной целью являлось заключение союза, в действительности же все было гораздо банальнее: «Настоящая же цель этого посольства была в том, чтобы познакомиться с природой скифской земли и узнать, велико ли народонаселение, каковы его обычаи и с каким вооружением выходит оно на войну» (Арриан). Базилевс следовал своему обычному правилу – знать буквально всё о вероятном противнике, изучить его сильные и слабые стороны, чтобы, когда дело дойдёт до вооружённого столкновения, исключить всякие неприятные неожиданности. Курций Руф указывает даже имя македонского посла – Пенда и добавляет, что его целью было посетить скифов, живущих на берегах Боспора. Одним словом, всё закончилось тихо и мирно, и ничего не предвещало грозы, когда ситуация внезапно коренным образом изменилась. Против иноземных захватчиков восстала Согдиана, и пожар народной войны охватил громадную территорию.

Александру срочно пришлось менять свои планы и вместо строительства нового города заниматься наведением порядка в стране. Но самое плохое было в том, что, судя по всему, у повстанцев была предварительная договорённость со скифами. Восставшие явно рассчитывали на поддержку кочевников, что и было засвидетельствовано Аррианом: «В это время на берега Танаиса прибыло войско азиатских скифов; многие прослышали о восстании варваров, живущих за рекой, и собирались и сами напасть на македонцев, если восстание окажется действительно серьезным».

Но скифы не по доброте душевной собирались помогать повстанцам, они преследовали свои конкретные цели и интересы: «Царь скифов, держава которого простиралась тогда по ту сторону Танаиса (Яксарта), считал, что город, основанный македонцами на берегу реки, для него ярмо на шее. Поэтому он послал брата по имени Картасис с большим отрядом всадников разрушить этот город и далеко отогнать македонское войско от реки» (Курций Руф). Таким образом, мы видим, что намерения скифов прослеживаются довольно чётко. Поэтому можно смело говорить о том, что в данной ситуации именно они становились инициаторами вооруженного конфликта, вторгаясь на территорию, принадлежавшую Александру. Не безумная страсть Великого Македонца к завоеваниям, как утверждают многие исследователи, привела к битве на реке Яксарт, а именно стремление скифов продолжать безнаказанно свои грабительские рейды стала поводом к войне.

Между тем, пока базилевс громил повстанцев и штурмовал восставшие города, всё больше и больше скифских отрядов скапливалось на северном берегу Яксарта. Однозначно, что в этот судьбоносный момент от их вторжения Александра спасла та быстрота, с которой он действовал против согдийцев. За два дня его войска заняли пять восставших городов из семи, а когда был взят и разрушен последний оплот повстанцев, то скифы по-прежнему оставались на своём берегу. Очевидно, подошли ещё не все их отряды, которые должны были вторгнуться в Согдиану. Но молниеносная кампания царя разрушила все планы кочевников.

Вернувшись в свой главный лагерь, базилевс приказал продолжить строительство города, которое шло усиленными темпами: армейский лагерь попросту обнесли стеной, а затем застроили домами. Работы были окончены в рекордный срок, всего за 20 дней, а город назвали Александрия Эсхата (что означает Дальняя). Заселили её греческими наёмниками, македонскими ветеранами, а также теми из согдийцев, которые изъявили желание здесь поселиться. Отпраздновав окончание строительства, царь наконец обратил свой грозный взор за Яксарт, в сторону скифских степей. Ситуация накалилась до предела, и надо было как-то её разрешать.

* * *

Александр понимал одну простую истину: стоит его войску в данный момент уйти от Яксарта, как огромная орда сразу же хлынет на южный берег, разрушит новый город, а затем растечётся по Согдиане, подвергая грабежу и разгрому царские земли. А этого нельзя было допускать, поскольку в стране продолжались волнения и ситуация могла снова выйти из-под контроля. Поэтому необходим удар на опережение противника, заречным скифам надо было преподать жестокий и кровавый урок, который бы навсегда отбил у них охоту переходить Яксарт.

Однако была одна проблема, которая могла помешать всему предприятию. Дело в том, что резко ухудшилось здоровье базилевса. В самом начале вторжения в Согдиану он был ранен в горах, а во время штурма города повстанцев получил тяжёлое ранение камнем в шею. Надо было срочно атаковать скифов, а царь не мог сесть на коня. Курций Руф так описал состояние Александра в этот момент: «Он еще не оправился от раны; особенно у него ослаб голос от воздержания в пище и от боли в затылке… сам он не мог ни стоять на ногах, ни сидеть на коне, ни командовать, ни воодушевлять воинов… ропща даже на богов, он жаловался, что лежит прикованным к постели, когда прежде никто не мог уйти от его стремительности; воины его с трудом верят, что он не притворяется». Но Александр не был бы Александром, если бы продолжил просто валяться в постели и жаловаться на жизнь. Пересилив себя, царь спешно собрал военный совет, чтобы решить наконец, как поступить в дальнейшем. Собрание получилось очень бурным, поскольку македонские полководцы единым фронтом выступили против своего повелителя, стараясь отговорить его от атаки на скифов: «Все присутствовавшие пытались удержать царя от принятия этого поспешного решения» (Курций Руф). Аргументы приводились самые разные – от бессмысленности погони за кочевниками по пустыням до указаний на болезнь базилевса.