class="p1">— Моя операция, — пояснил он, — много времени вовсе не займет. Де Селби естественным манером увидит, что вещество куда-то пропало, но что он сможет поделать? Какой смысл доносить об этом в полицию? В смысле, о какой пропаже он сообщит?

— Давай-ка закажи еще по одной скорей. Он может сообщить о краже металлического бочонка. Может сказать, если пожелает, что бочонок был набит золотыми соверенами или чем-то еще очень ценным.

Мик покачал головой.

— Подробности ограбления должны быть подлинны и исчерпывающи, — ответил он, — но твои слова напоминают мне о возможной загвоздке. Я не знаю веса той емкости. Вероятно, она окажется неподъемной, и мои попытки придется на время оставить. Если все сложится так, тебе тем более следует деликатно обходиться с Де Селби в «Рапсе». Я никаких следов насильственного проникновения в доме не оставлю, и нужно, чтобы у Де Селби не возникло никаких подозрений. Это оставит возможность для повторного вторжения, если потребуется.

Он возвысил голос.

— Мисс, будьте добры, принесите нам еще тех же напитков.

Хэкетт вроде удовлетворился.

— Что ж, хорошо, — сказал он. — Но в какой день? Я сейчас несколько занят. Опять участвую в соревновании по снукеру между пабами. Вечером точно буду свободен только через неделю.

Поздновато, подумал Мик, но спорить с Хэкеттом обычно без толку. Причина, которой он прикрылся на целую неделю, была, очевидно, ненастоящей. Небось, у самого какой-то личный гамбит. И все же предложенный день годится, поскольку Мику предстояло тем временем устроить липовую встречу с Де Селби. Да. И ему подумалось, что за эту неделю можно нанести по крайней мере разведывательный визит в Скерриз. Если удастся установить связь с Джойсом, глядишь, получится предварительно договориться о, признаем, довольно фантастическом соединении Джойса с Де Селби — не только ради их нынешнего блага, но и на пользу всему человечеству. Казалось возможным, что действия Мика могут сплести всё воедино. Жизнь хороша, когда проста, осознал он. Он принял Хэкеттов выбор вечера, павший на пятницу. Сказал ему, что назначит Де Селби встречу на восемь тридцать вечера, а краткий визит в дом не начнется раньше девяти. О сержанте Фоттрелле он не заикался.

Они спустились по лестнице на улицу (он мог бы учесть с самого начала, что никуда они на поезде не отправятся), и Хэкетт спросил, не желает ли Мик навестить вместе с ним Маллигэна, где бы это место ни находилось. Нет, поединка по снукеру в его соревнованиях там не проходило, однако он собирался сыграть несколько партий для тренировки. Большая трудность в таком деле, объяснил он, — различие в качестве столов и прочего оборудования от паба к пабу. В некоторых заведениях, судя по всему, не ведают, что кии должны быть прямые и с наконечниками.

Мик приглашение отклонил. Хоть он понимал в биллиарде и снукере, но сам не играл и всегда считал обе игры скучными как зрелища — чем искуснее играли, тем скучнее смотреть. Когда они расстались, он добрался до Главпочтамта и отправил сержанту Фоттреллу сообщение на карточке:

В следующую пятницу зайду в 8:45, прогуляемся и потолкуем о велогонках.

Может, и загадочно, зато прозрачно для доблестного сержанта. После чего Мик вышел на улицу и осел на одной из общественных скамеек под колонной Нелсона. По досужему рассуждению ему в голову пришло два новых небольших вопроса.

Допустим, на Вико-роуд все пройдет по плану, и тогда в половине десятого он освободится. Следует ли ему отправиться в гостиницу «Рапс», хоть с сержантом, хоть без оного, и извиниться перед Де Селби за опоздание на встречу — которую еще предстоит утвердить? Ответил он на этот вопрос тем, что лениво отложил его решение до ключевого вечера.

Номер два: следует ли в самом деле посвятить меж тем один или даже два дня посещению Скерриз? Ответ был довольно ясен — да, — и он Мика взбодрил. Новое направление, новый поворот в его изнурительных делах. Своего рода испытание, а испытания следует преодолевать, а не хмуро откладывать до другого раза.

Он встал и неспешно отправился обратно на станцию Уэстленд-роу. Мог бы поехать на поезде домой, конечно, однако его главной целью было глянуть в расписания другой ветки — Великой Северной железной дороги, обслуживавшей Скерриз.

— Что ж, наконец-то все, похоже, задвигалось, — пробормотал он себе под нос, садясь в поезд до дома, и поезд, словно соглашаясь с ним, тронулся.

Глава 13

Он праздно разглядывал ее у себя на колене. На вид потасканная, подумал он, — возможно, слегка сморщена из-за возраста, выказывает признаки изношенности. И все же всерьез ею пользовались очень мало. Была ли она, как и лицо человеческое, отражением трудов и забот ума? Вероятно. Он смотрел на тыльную сторону своей правой руки, а поезд спешил по солнечной провинции, мимо дублинского рыночного огорода, источника молодого картофеля, гороха, фасоли, клубники, помидоров и даже грибов. Божья кладовка, изобильное царство чернозема и малых дождей, вечно кипучая от буйного роста и созревания — или щедрого урожая. Царство это казалось куда живее его руки, однако, может, дело тут в некоторой меланхолии его настроения. Частенько для этого, чуял он, имелась и причина.

Городок Скерриз упомянут был на предыдущих страницах, но донести дух и стиль этого места не так-то просто. Это приятный маленький курорт с громадным разнообразием моря и берега, широкие улицы, где таилось поразительное множество домиков, крытых соломой. Длинная изогнутая гавань, отороченная жильем, лавками и пабами, крошечна и очаровательна всегда, кроме отливов, когда в бухте обнажается всякая дрянь — преимущественно скалы, водоросли и ил. Высоко над всем этим, близ железнодорожной станции, на страже молчаливых людей стояла старая мельница.

Он сошел с поезда и отправился знакомой дорогой вниз. Прошел мимо перекрестка с Чёрч-стрит и тихого жилого квартала и двинулся по Стрэнд-стрит — изящной, широкой главной улице города. Здесь народу было много — отпускников, постоянно обитающих и приезжих, различить их всех было просто. Но он держал свой ум в узде. Его задача — разведка, и казалось, что пабы и чайные — места, где следует искать, хотя ни один не совпадал с его мысленным образом натуры и повадок Джеймза Джойса.

Первым делом он заглянул в чайную. Здесь подавали всякое — от тепловатого чая и мороженого до рыбы с картошкой. Подобную среду он счел бесспорно унылой, не заметил никого хоть сколько-то похожего на Джойса и не мог уложить в голове, как суровый и привередливый ум последнего смог бы мириться с подобным противостоянием — после изощренных