А людям, стоило услышать про сокровище, они пожелали взять именно его. Дракон сражался, уничтожил всех, но и сам погиб. Потом, когда бой уже был окончен, в пещеру вошел случайный свидетель, простой человек, странник-жрец. Странник увидел там богатства, много убитых воинов и мертвого дракона, закрывавшего своим телом девушку. Она-то и была его сокровищем.

Тут уж Геста не в силах была сдержать слез. Ей было жаль убитого дракона до боли в сердце. И все же, не смотря ни на что, ей казалось, что у этой легенды счастливый конец, потому что жизнь победила смерть. У той девушки родился сын с драконьей кровью. А от него, говорят, пошел великий род древних царей. Катхи, провидящие истину, звали их люди.

Снова и снова вчитывалась она в последние строки, а в ушах звенели слова той старухи из города на границе.

…Мы долго ждали тебя, дева Катх…

Мороз по коже.

Наверное, это имя нарицательное, какой-то символ. А у нее сегодня слишком много впечатлений. Геста быстро убрала все и свернулась калачиком на своем ложе. Спать.

Уже уплывая в сон подумала, что завтра утром придет Яз, и все снова будет хорошо.

Когда по ощущениям на Киремос опустилась ночь, Зэйн поднялся по высокой лестнице к двери из заговоренного серебра и приложил ладонь к выемке в центре. Он всегда делал так, если нужно было вызвать отца. Ответ пришел сразу, из под ладони заструился свет. Зэйн усмехнулся, так и знал, что отец не спит.

Спустился вниз в свою гостиную, и стал ждать.

Вскоре на лестнице послышался знакомый звук шагов. Гелсарт появился даже раньше, чем Зэйн рассчитывал. Лицо заинтересованное, хищный блеск в глазах. Явно спешил.

— Здравствуй, отец! — приветствовал его Зэйн, отсалютовав бокалом из густо-синего кобальтового стекла.

И улыбнулся. Взгляд властителя мгновенно перескочил сначала на бокал с вином, который Зэйн держал в руке, потом метнулся к выходу, ведущему из гостиной вниз, а потом вернулся к Зэйну. Гелсарт выдохнул, поведя шеей, глаза вспыхнули лихорадочной радостью.

— Здравствуй, сынок. Есть с чем тебя поздравить?

И потер руки. Зэйна выворачивало от этого плохо скрытого нетерпения, однако он принял вальяжную позу, откинулся в кресле и спросил с сытой ленивой улыбкой:

— Поздравить? О чем ты?

Отпивая вино не спускал с Гелсарта глаз. Тот все еще улыбался, но выражение лица сменилось, черты заострились, за улыбкой проявилась жестокость, а взгляд стал острее лезвия.

— Тогда зачем ты меня звал? — спросил он.

Зэйн скривил губы в капризной улыбке и пожал плечами:

— Соскучился. Давно не говорили о приятных вещах, вот я подумал…

— Ты потому меня отвлек? У меня ведь были действительно приятные занятия, — язвительно спросил Гелсарт, сел напротив и налил себе вина.

— Прости.

— Да ничего, сынок. Если скучаешь, могу прислать тебе наложниц прямо сейчас.

По взгляду отца Зэйн понял, что за игру тот затеял, однако виду не подал, только покачал головой и презрительно хмыкнул.

— Нет. Как-нибудь в другой раз. Что-то нет аппетита.

— Как скажешь, — скрипуче хохотнул Гелсарт. — Раз уж у тебя сегодня хорошее настроение, позволь узнать, как поживает НАША невеста?

Зэйну показалось, что его сейчас разорвет к чертям, но Гелсарт смотрел на него слишком пристально, чтобы позволить себе сорваться.

— Хорошо поживает. Как видишь, я остыл, стараюсь не пугать ее. Теперь осталось приучить себя к мысли, что мне придется с ней спать. А это непросто, поверь, — проговорил он, пряча взгляд за бокалом синего стекла. — И кстати… Что в ней особенного, что ты так завелся, отец? Зачем она тебе нужна?

Тон был доверительный, но если он думал усыпить бдительность Гелсарта, то надеялся зря. Тот усмехнулся:

— Какая тебе разница, сынок?

Пришлось подавить досаду, Гелсарт явно не собирался выдавать свои тайны. Тогда Зэйн решил разговорить отца, надеясь все же выудить частички правды.

— Ну все-таки, меня это тоже как-то касается, — проговорил он с легкой обидой в голосе. — Любопытно, что такого про нее сказал Оракул?

— Оракул сказал, она принесет потомство.

— Это я уже слышал. Может, скажешь что-то новое?

Гелсарт издевательски засмеялся:

— Поверь, это единственное, что тебя касается. И я очень надеюсь, что твой дружок не подведет.

Он все еще смеялся, когда Зэйн спросил в лоб:

— Как умерла моя мать?

Гелсарт испытывал чудовищную досаду и разочарование. Когда он получил это приглашение от сына, внутри как будто дрогнули струны. Он весь зажегся предвкушением. Тем неприятнее оказался удар.

Мальчишка с вальяжным потягивал вино, смотрел ему в глаза и хитрил. Несложно было понять, что его расслабленное веселье всего лишь маска, за которой ощущался неизвестно откуда взявшийся внутренний стержень.

В последнее время сын вел себя вызывающе, выказывал неповиновение, однако этому Гелсарт мог найти объяснение. В конце концов, Зэйн не совсем человек, в большей степени он животное, самец. Самцы во время гона всегда проявляют агрессию. И потому Гелсарт хоть и был раздражен его строптивостью до предела, решил дать время ему время и подождать результатов.

А вместо результатов тот сидел напротив и лгал ему в глаза.

Ему? Злобный хотот раздался в душе владыки.

Более того, мальчик задавал вопросы. Как будто это его как-то касалось. Ему всего-то нужно пару раз переспать с девчонкой, а дальше не его забота, что с ней и приплодом будет! Удел чудовища сидеть в этом подземелье на всем готовом, рвать в клочья смертников, и этим создавать ему Гелсарту великую и ужасную славу.

Вопросы он будет задавать. Капризный щенок. Животное!

Однако сейчас, глядя на сына, Гелсарт понимал, что тот изменился. Это было заметно даже внешне, Зэйн неуловимо повзрослел за последний месяц. Как будто сменил кожу. Хочет помериться с ним силами? Властителю было смешно.

Он только собирался напомнить, что…

— Как умерла моя мать?

Резко.

По инерции Гелсарт еще продолжал смеяться. Кажется, он недооценил мальчишку. Что-то черное взбаламутилось в душе властителя, когда он смотрел в глаза сына, посмевшего бросить ему вызов.

— Она была казнена за измену, — холодно проговорил он.

Жестокая ухмылка искривила рот властителя. Он смотрел в застывшие, наливающиеся гневом и болью глаза Зэйна, как бы говоря: хочешь играть со мной во взрослые игры? Гелсарт готов был поиграть.

— Какая измена? — выдавил наконец Зэйн. — О чем ты, отец?