по телу в районе головы. Одна из пуль попала точно в лоб и, выйдя из головы, вынесла затылочную часть черепа, от чего ошмётки мозга разлетелись фонтаном по всему кунгу отвратительным кровавым пятном.

От увиденной картины, лейтенанта, неожидавшего подобного и стрелявшего наугад, скрутило и вырвало, от чего он выронил свой автомат. Но тут из кунга выпрыгнул второй обезумевший и бросился на сержанта, лежащего рядом с машиной, который упал, после толчка. Тут в дело вмешался водитель, который был вооружён автоматом, и короткими очередями он заставил затихнуть второго нападавшего.

Стоявшие переглянулись, а лейтенант с трудом поднялся и, утерев рот, сказал,

– Нужно проверить, что там внутри, может, кто живой есть.

– Ты с ума сошёл, а если там ещё кто кинется.

– Эй, там есть кто живой, выходите, или мы стреляем.

– Не стреляйте, мы связаны, выйти не можем.

– Точно, сержант, мы же сами их связывали, только вот пара вырвалась, что будем делать? – спросил лейтенант.

Тут в дело вмешался водитель машины.

– Сколько вас там?

– Я и дочка, остальные все мертвы.

– Вас покусали?

– Нет, мы сразу спрятались под скамейку, и нас не тронули.

– Ну что, кто полезет внутрь?

Все промолчали.

– Ладно, прикрывайте, я возьму крюк и буду их вытаскивать, из шестнадцатого патруля передали, что нужно всех в голову контрольным, тогда не оживут, проверено.

Достав из-под машины массивный прут с загнутыми концами, водитель начал по одному вытаскивать тела и вываливать их прямо на землю. Все тела были погрызены и со следами рваных ран на теле.

Когда он зацепил женщину, то она вскрикнула.

– Осторожно, – произнесла она.

Подтянув женщину к выходу, он, осмотрев её, осторожно взял на руки и опустил на землю.

– Прошу вас, развяжите меня, мне нужно успокоить дочь, она переживает очень. Я говорила, она – аутист, ей нельзя быть в замкнутом пространстве, – пролепетала скороговоркой молодая женщина.

Водитель посмотрел на лейтенанта.

– Нужно очистить кунг раз там, кроме них живых нет, то везти трупы, смысла нет. Развяжи её, пусть она вытащит все трупы, тогда, может, и дочь вытащить, – сказал водителю лейтенант.

Почти пять минут потребовалось женщине, чтобы вытащить трупы из плотно набитого кунга и осторожно вытащить дочь, которая уже была в невменяемом состоянии.

– Странно, что они не заразились и выжили там, – произнёс сержант.

– Говорят, что у трети привитых появляется иммунитет на вирус, им, похоже, дважды повезло. Вон царапины есть на обеих, – сказал лейтенант, держа их под прицелом.

Женщина гладила девочку окровавленными руками, кое-как вытертыми о брюки, сидя на карачках, рядом с грудой тел, некоторые из которых начали шевелиться и оба полицейских стали стрелять в головы трупов, пытаясь их убить повторно.

– Прошу вас, отпустите меня с дочкой. Мы не представляем угрозы, она неагрессивная, просто аутист, – начала уговаривать женщина.

– Лейтенант, их надо пристрелить, чтобы не мучилась, шансов, что они переживут укус, один на сотню, а их двое, кто бы из них не обезумел, второму не выжить, это, если они обе не обезумеют.

Дудергоф.

Слух у меня был хороший, но издалека, ничего не было слышно, поэтому я подобрался ближе и услышал фразу одного из полицейских с автоматом, что нужно пристрелить женщину и ребёнка. Возможно, он и прав в своих выводах, но сейчас меня этот факт просто взбесил, и я, недолго, думая выскочил из кустов, в которых прятался и произвёл два выстрела под ноги лейтенанта и второго с автоматом.

– Оружие на землю, никому не двигаться, стреляю без предупреждения, – проорал я.

Все замерли, но не спешили выполнять команду, тогда я выстрелил не в землю, а в боковое стекло двери, которое сразу же осыпалось на землю.

– Оружие на землю или стреляю на поражение, – ещё громче проорал я и постарался придать голосу немного безумия, а на лице состроил страшную гримасу.

Первым автомат осторожно положил лейтенант, а за ним водитель, после чего остальные опустили пистолеты на землю.

– Отошли все вправо, руки над головой, кто шелохнётся, стреляю. Очередью всех положу, если один рыпнеться, – проорал я, щёлкнув переключателем огня на автоматический.

Что меня побудило вмешаться, не знаю, возможно, нотки безысходности в голосе умолявшей женщины, а, возможно, ребёнок, скуливший у неё на коленях, которого она прижимала к себе.

– Пойдёмте со мной, я уведу вас отсюда, – сказал я женщине.

А та, не задумываясь, вскочила, подхватив ребёнка на руки, и побежала в мою сторону, но я сделал шаг вправо, чтобы она не заслоняла мне стоящих полицейских. Один из них мне очень не нравился. Явно непростой полицейский, слишком он правильно двигался, но, что меня удивило, он при этом прикрывал лейтенанта, наверное, чей-то сыночек, за которым послали присмотреть.

– Лейтенант, подойди, есть разговор, – сказал я и, мотнув головой, женщине добавил, не поворачивая головы, – Там, сзади красный забор и ворота, они не закрыты, зайдите туда и идите всё время по тропинке, никуда не сворачивая, у жёлтого домика остановитесь, и ждите меня, я вас там догоню.

– Может, вместо лейтенанта поговоришь со мной? Мы ведь тебя найдём и можем прибить за всё это. Сопротивление власти, нападение при исполнении, да ещё в военное время, ты уже как минимум на вышку себе срок накрутил, – опять попытался встрять самый опытный из них.

– А ты ляг на землю и руки за голову, иначе стреляю, смотри, могу и промахнуться, лейтенанта зацеплю. Чей-то сынок? Генеральский? Можешь не отвечать, и так понятно. Если будете следовать инструкции, то все останетесь живы. А смерти я не боюсь, отбоялся я уже своё, и судом меня не пугай, жить страшнее, чем умереть.

Ложись, вот так, а ты, лейтенант, иди сюда, – сказал я и, дождавшись, когда он подойдёт, сказал: – Повернись спиной, мне неожиданности не нужны и на колени, так проще контролировать. Мне нужна еда, вся, что есть, и тёплые вещи, а ещё карта, наверняка у тебя есть, я свою дома забыл.

– Семёнов, принеси рационы, всё, что есть, и вещмешок из-под сидения. Слушай, как тебя там, мы ведь тебя найдём, зачем тебе это? Они ведь не сейчас так через несколько часов обезумят и набросятся на тебя. Слушай, я тебя где-то видел?

– Да, я – личность известная, как минимум на всю страну. Ты, давай, пошевели своего, и если он из-под сиденья достанет какую ненужную игрушку, я обижусь и кого-то пристрелю. От вас мне оружие не нужно, поэтому уедете, как ни в чём не бывало.

Тот, кого назвали Семёновым, принёс огромный мешок набитый сухпайками и с бутылкой воды.

– Мы тут за товарищами приехали, они здесь неподалёку дежурить должны, это случаем не их автомат?

– Нет, свои они бросили в двух километрах отсюда, да и не товарищи