class="p1">Адджу звал ее откуда-то сверху, от самого поворота.

— Погоди, я с тобой!

Упершись ногой в железные перила, Ратти старательно приводила в порядок свой пышный букет. Сбежавший вниз Адджу поглядел на него с нескрываемой завистью:

— Ух ты! Откуда столько цветов набрала? Кому-то несешь, да?

Глаза Ратти засияли.

— Нашей мисс отдам!

Адджу осторожно притронулся к цветку:

— Ух ты! Целый ворох! Из вашего сада?

Ратти важно кивнула.

— Ага! У нас за домом — клумба.

— Ратти, а, Ратти! Знаешь чего?

— Чего?

— А Пикку говорит… Знаешь, что он говорит?

— Нет!

— Пикку говорит… Ладно, скажи сперва: ты мне со своей клумбы цветов дашь?

— Вот еще! Сначала скажи, что Пикку говорит.

— Он говорит… Говорит, что ты — скверная девчонка!

Ратти круто повернулась к Адджу. Ее темные волосы вспыхнули в лучах солнца червонным золотом, а в уголках глаз иссиня-черным блеском сверкнули злые, надменные огоньки.

— Да? Я всегда получаю красную звездочку, у меня и книжки, и тетрадки — самые чистые, я ни у кого ничего не прошу. Почему же это я скверная?!

Адджу, наклонившись к уху Ратти, шепнул:

— С тобой ведь кто-то сделал нехорошее, так? Кровь у тебя была, так?

Больше Ратти уже ничего не слыхала. Размахнувшись, она изо всех сил швырнула охапку подсолнухов прямо в ухмыляющуюся физиономию Адджу.

— Убью! Я тебя убью!..

Вцепившись Адджу в волосы, Ратти трепала их, словно созревший хлопок. Адджу заревел во все горло:

— Чего ты?.. Я, что ли, один говорю?.. Все ребята, все девчонки…

Теперь Ратти молча гвоздила Адджу своими крепкими кулачками. В глаз!.. В нос! Еще!.. Еще!.. И вот уже он валяется на земле.

— Погоди, я еще мисс Дэвид скажу! Тебя накажут, увидишь!.. Меня-то ты за что бьешь, Ратти? Диппи, дочка доктора, давно уже всем разболтала…

Этого Ратти вынести не могла. С громким плачем она ринулась домой.

Золотистые шары подсолнухов рассыпаны по земле — истоптанные, искалеченные…

Беседка… Уродливое, страшное лицо… И эта рука, одним ударом сбивающая с ног…

Вечером, за столом, она то и дело поглядывала на родителей. И ей казалось, что она смотрит в глаза Адджу и Диппи. Несколько раз она ловила на себе строгий, пристальный взгляд матери и чувствовала, как начинает щипать горло. Лицо отца было удрученным, подавленным, как будто его мучила какая-то тайна.

Рука Ратти дрогнула. Зажатая в руке ложка с силой стукнула по тарелке. Отец поднял голову, поглядел на Ратти, на ее ладонь, на ногти. Сердито повернулся к маме.

— Как ты ее с такими грязными ногтями в школу пускаешь? Еще хочешь, чтобы ее там не дразнили ребятишки!

Ратти оглядела свои руки, потом посмотрела на родителей и, крепко сжав кулаки, сунула их в стоявшее перед ней блюдо с рисом.

— Ратти!..

Из глаз отца заструились потоки пламени.

— Убери сейчас же руки!

Ратти и не думала слушаться — только глянула на мать. Мать посмотрела на отца и тоже закричала:

— Вынь руки, слышишь!

Ратти, бросив на родителей сухой, холодный взгляд, убрала руки с блюда и одним взмахом сбросила со стола стоящую рядом с ней посуду. Посыпались на пол чашки, тарелки, стаканы…

— Ратти!

Отец крепко схватил ее за ухо и рывком сдернул со стула. Мать, пронзив дочь яростным взглядом, принялась подбирать с полу осколки. В дверях показалась няня, но тут же по знаку отца исчезла.

Стиснутое железными пальцами отца ухо Ратти больно заныло.

— Ты наказана! Возьми себя обеими руками за уши и стань лицом к стене!

Ратти не двинулась с места, только смотрела перед собой с каким-то ледяным упрямством. Мать, не выдержав, вдруг кинулась к ней, и голова Ратти загудела от щипков и ударов:

— Вот тебе!.. Вот тебе!..

В конце концов разгневанный отец оттащил мать от дочери:

— Довольно, оставь ее!

Ратти стояла молча и упрямо смотрела перед собой. В глазах ее светилась такая боль, как будто бы мать превратилась на ее глазах в Диппи, а отец — в Адджу. Задыхавшаяся от гнева мать глядела на Ратти с недоумением и досадой. Подумать только: бей не бей — ей хоть бы что!

— Ты за что Адджу побила, когда ходила к мисс Дэвид? — резко спросил вдруг отец.

В ответ — все то же презрительное, враждебное молчание.

— Он что, у тебя цветов просил? Так почему не дала?..

Мать, поймав злобный взгляд Ратти, схватила ее за плечо:

— Почему ты его поколотила? Говори сейчас же! Правду говори!

Ратти резким движением сбросила с плеча руку матери:

— Я никогда не вру!

Рука матери беспомощно повисла в воздухе. Снова заговорил отец, и теперь уже его голос звучал мягче:

— Дочка, ты должна рассказать нам, за что ты так сильно избила этого мальчишку. Ты знаешь, что его отец пожаловался в школу?

Ратти несколько минут глядела на родителей и потом, словно придя к какому-то решению, с трудом выговорила:

— Они все меня скверной девчонкой обзывают!

Взгляд отца на мгновение задержался на лице дочери. Он подумал немного, а потом спросил:

— И поэтому ты со всеми дерешься и ссоришься? Но должна же быть какая-то причина?

— Скажи, скажи папе все, девочка! Он же обязан как-то ответить твоей мисс, — настаивала мама.

Когда Ратти подняла глаза, огонь в них уже потух и во взгляде читалось лишь холодное равнодушие. Она проговорила ровным, спокойным голосом, словно повторяя затверженный урок или читая какую-то надпись:

— Папа, дочка дяди доктора всем рассказала про беседку.

— Ратти!..

У матери был такой взгляд, словно за ней замкнулись только что двери тюрьмы. Она смотрела на Ратти не мигая, не в силах произнести ни слова.

Лицо отца мгновенно переменилось. Он проговорил тихим, успокаивающим голосом:

— Ну-ну… И все-таки, девочка, тебе нужно было прежде всего сказать об этом мне и маме.

Ратти, однако, не согласна была считать войну оконченной. Она постояла возле стола, а потом, резко взмахнув рукой, сшибла на пол все, что там еще оставалось. Голосом, охрипшим от тщетных попыток сдержать подступающие рыдания, сказала:

— Вы… Вы оба тоже поганые!.. Поганые вы!..

— Поди-ка сюда, дочка…

Ратти взглянула на родителей твердым, совсем взрослым взглядом и решительно мотнула головой:

— Нет!..

Уроки кончились. Ратти уже подходила к воротам школы, когда ее окликнула Шьямали:

— Ратти, пожалуйста, подожди минуточку! Я тебе кое-что сказать хочу!

На лице Ратти отразились недоумение и недовольство.

— Что тебе от меня нужно?

Шьямали полезла в ранец, достала оттуда тонкую шелковую косынку и подала Ратти.

— Вот, возьми! Это я тебе принесла.

Ратти взяла косынку, подержала ее в руках и протянула Шьямали.

— Нет, оставь себе, Шьямали!

— Не возьмешь? Что, не нравится?

— Да нет,