— Нет уж, позвольте! — Дед подал голос впервые за это время, а потому все взгляды обратились на него.

Материализовав крылья, он взлетел к нам и завис в воздухе под почерневшей глицинией. Сорвал один перезревший боб, задумчиво повертел в руках. Пауза затягивалась.

— Профессор Бургунди, вы хотели что-то сказать? — обратился к нему ректор, передав меня маме.

— Дар моей внучки пока нестабилен, но уже можно судить, что эффект напрямую зависит от ее эмоций. — Дед опустился на сцену и повернулся к собравшимся. — У всех нас на первых порах обучения случались… Кхм… Казусы.

— Простите, Саэлей-тэй, но подвергать опасности студентов… Мы не можем так рисковать! — запротестовал усатый фей, на что мой дедушка только усмехнулся.

— Не тебе об этом говорить, Дамиан! Я помню тебя еще зеленым первокурсником, когда твои усы больше напоминали цыплячий пух. Или ты забыл, как ты валял мимо нот, и у комиссии на экзамене прихватило животы? А когда ты, Лисса, по молодости перепутала строчки в стихах, и в столовой случилось наводнение?

Усатый побагровел, его соседка сделала вид, что ищет в сумочке что-то очень нужное, а дед продолжил:

— На всех нас, друзья мои, лежит огромная ответственность. И перед будущими поколениями, и перед музами. По какой-то причине пресвятая Терпсихора выбрала именно это время — и именно мою внучку Тамиэль. Почему — мы еще выясним, но прямо сейчас наша первоочередная задача, наш долг — помочь ей справиться с талантом. Где еще она может научиться управлять им, как не в стенах этой академии?

Речь профессора произвела на публику сильное впечатление, едва ли не более сильное, чем мой танец. Большинство фей одобрительно закивало, даже усатый уже не лез со своими ценными замечаниями. Не успокоилась только старшая жрица.

— Терпсихора хотела что-то сказать, вернув нам магию танца, — произнесла она, надменно вздернув подбородок. — А кто, как не мы, ее верные служительницы, истолкует это послание? У нас хранятся древние трактаты о танце, мы подберем ключик к юной Бургунди…

У меня аж мурашки побежали, до чего жутко это прозвучало. Ключик обычно подбирают к замку, который хотят вскрыть. То есть она там у себя в храме вскрывать меня собралась? Подальше от посторонних глаз, от родителей, ректора и даже от Понса, потому что с животными в храм не пускают.

Нет уж, благодарю покорно, мне и детства хватило. В памяти замелькали картинки, как я сидела в позе лотоса на холодном полу, а Хелия-тэй возносила молитвы музам, читала какие-то стихи на древнефейском и запрещала шевелиться. Талант, мол, не терпит суеты.

И потом: не быстро ли она переобулась? Прямо на лету! Только что утверждала, будто гнать меня надо взашей, а теперь чуть не с руками хочет оторвать. И ради чего? Чтобы утереть нос профессорам? Жрицы всегда считали себя выше науки, задирали нос, якобы они ближе всех к музам.

Мне, конечно, приятно было, что мой талант признали, но вся эта ситуация начинала раздражать. Я сидела, как мебель, обо мне говорили в третьем лице и моего мнения почему-то никто не учитывал.

— Я не полечу в храм, — сказала твердо.

— Будь любезна, не перебивай, — отмахнулась Хелия. — Так вот, я считаю, что у многоуважаемых преподавателей академии не хватит компетенции…

— Я не полечу в храм! — крикнула что было мочи.

Жрица от такой дерзости обомлела, зато папа просиял.

— Так ее, — шепнул он довольно, а уже громче резюмировал: — Решено! Моя дочь остается в академии!

Я думала, что на этом концерт под названием «собеседование» окончен, но неожиданно дед вмешался снова, и его интонация мне сразу не понравилась.

— Подожди, Беан, — одернул он папу. — Для начала надо кое-что обсудить. И это касается безопасности.

— Вы же сами говорили, что казусы случаются у всех! — удивился ректор. — И сами настаивали, чтобы ваша внучка обучалась здесь. Вечером соберем совет преподавателей, предложим меры, которые бы обеспечили безопасность остальных студентов…

— Речь о безопасности Тамиэль. — Дед нахмурился и протянул Фабиану черные бобы глицинии. — Вам не кажется, что ее магия проявляет себя вот так неспроста?

— Мы просто еще не поняли скрытые механизмы… — неуверенно протянул ректор.

Я впервые видела его таким растерянным, до этого момента кронфей казался мне образцом самообладания и невозмутимости. Впрочем, мой дедушка недаром столько лет проработал со студентами: эта его манера задавать наводящие вопросы могла сбить с толку кого угодно, включая, видимо, брата самой королевы.

— Любую магию усиливают эмоции, Фабиан-тэй, это школьная программа, — сухо отозвался дед. — Сначала Тамиэль вырастила гигантскую лиану с шипами, потом заставила увянуть вековую глицинию. О чем это свидетельствует?

Теперь не только я чувствовала себя студентом, который явился на экзамен, не выучив ни единого билета. Ректор, — сам ректор академии! — стоял, как в воду опущенный и не мог ответить ни слова.

В зале повисло молчание, слышно было, как шелестят опадающие листья убитого мной растения.

— Это свидетельствует о том, что Тамиэль неосознанно пытается защититься. — Дед произнес это так, будто защититься я пыталась именно от Фабиана Магнолли.

— Я немного переволновалась из-за… Ну, публики… — вступилась робко, но дедушка послал мне такой взгляд, что я решила воздержаться от комментариев.

— Мало того, — продолжил он с нажимом, — что вчера, когда я хотел навестить внучку в лечебнице, ее там было, так еще и обстановка в академии… Накаленная. — Тут дед выразительно кашлянул и указал на окно, за которым как раз пролетал золотой дракон.

Совсем вдалеке, даже не над островом, но деда это не смутило.

— Отбор невест для короля уже согласован, — пожал плечами Фабиан. — Я не могу выгнать его, это недопустимо!

— Недопустимо селить мою внучку бок о бок с огнедышащим ящером! — отрезал дед. — Ее надо изолировать от общества дракона, причем немедленно. Или так — или я лично не позволю ей обучаться в академии.

Глава 14

Оказалось, что слова моего деда, профессора боевой музыки, в стенах академии имеют немалый вес. В детстве я даже не представляла, насколько велик его авторитет, — он был для меня просто дедушкой. Да, мы виделись редко, он прилетал в гости только на каникулы, и я воспринимала его, как сурового внешне, но доброго старика, который всегда покатает на коленке и покажет фокус с исчезающим носом.

Что ж, возможно, он просто был мягок, потому что ничего от меня не ждал. Юстине еще доставались упреки за плохие оценки или неподобающее поведение, я же наслаждалась статусом любимой внучки. Однако теперь эти времена навсегда остались в прошлом.

До вечера я перетаскивала вещи, обживалась