– Ха! – Она приосанилась. – Теперь с двух рук!

На этот раз она целилась гораздо дольше. В итоге одна ее рука, устав, дрогнула, и посланная рукавом вспышка даже не коснулась щита.

– Расслабься, – напомнил я. – Долго не целься.

Рукава перезарядились. Двойное попадание прямо в центр.

– Да ну! – не поверил я. – Смухлевала.

– В каком смысле «смухлевала»?! – возмутилась Веста.

– Колдовство! Или как называется то, чем ты занимаешься?

– Я попала! Рэй, ты же видел? – Марсианин солидно кивнул. – Как здесь можно смухлевать?

– Я не знаю, но я и не техномант.

– Вот именно! Не знаешь, так и не говори!

– Ладно, – пошел я на примирение. – Всем везет, бывает.

Она нахмурилась и наставила рукава на меня.

– Могу повторить!

– И я еще вытаскивал ее из-под ножа мясника! – делано оскорбился я.

– Ладно, оставляю тебе жизнь, – улыбнулась она. – Пока что.

Закинули рюкзаки на спины и двинулись дальше. Скоро начали попадаться незнакомые мне синеватые травы, невысокие, всего по щиколотку, но гибкие и способные распрямиться даже после того, как по ним проходил Рэй. Поначалу марсианин из осторожности пытался их обходить, но густота трав возрастала, так что и голого пепла больше видно не было. Такую картину я видел только во снах. Возможно, я напрасно не верил в этот мир. Упрямая жизнь не сдавалась.

– Смотрите, – завороженно позвала Веста, опустившись на колени у поваленного, частично занесенного пеплом, но живого дерева.

Я последовал ее примеру, Рэй легко наклонился, хотя происходящее в траве он видел и с высоты своего роста. Там, среди синего мха в своем миниатюрном мире, крошечные, меньше ногтя букашки строили гнезда, добывали пищу, растили детей, воевали или беспечно соседствовали. Одни энергично перебирали лапками, другие вальяжно переваливались с боку на бок, третьи неподвижно таились. Все – как у людей когда-то. И, как в древних людях, в них не было инородных технологий.

– Настоящие, – поразился я. – Живые.

– Саша, – повернулась ко мне Веста. Я поразился волнению ее голоса и вдруг увлажнившимся глазам. Никогда прежде не видел, чтобы кто-то плакал и, признаться, до этого момента даже полагал, что у нашего вида отсутствуют слезные железы. – Ты действительно хочешь улететь?

Я смущенно опустил взгляд.

– Я… обещал себе.

Мы остановились надолго и могли бы стоять еще дольше. Но Рэй предостерег:

– В нашем направлении движется большая группа пепельников.

И эта насмешка над человеком будет вторгаться в безгрешный совершенный мир?

– Перебьем их, – решил я. Пепельники напоминали мне о неудачах человечества. Неудачи хотелось навсегда оставить позади.

– Перебьем на обратном пути, – рассудила Веста. – Сейчас нам неразумно расходовать энергию.

Повернули в сторону, пропуская пепельников, обошли их петлей и вновь вернулись на луг. С приближением к лаборатории трава поднималась все выше: сначала она была мне по колено, а теперь уже по пояс.

– Стойте, – шепнула Веста. – Впереди кто-то есть. Я чувствую тепло.

Рэй не слышал посторонних звуков, а сильно пахнущая трава подавляла иные запахи. Крепко держа меч и щит, теперь он ступал медленно, тогда как мы, по прежней схеме, оставались позади.

Он повернулся как раз вовремя, чтобы отразить выстрел обнаружившего себя огромного фелиноида. Спутанная его пятнистая шерсть топорщилась, а примечательная роскошная желтая грива словно жабо украшала его легкий энергожилет. Вооружился он двумя старыми энергоматами, хотя сложно было представить, чтобы кто-то управлял таким довольно громоздким оружием одной рукой.

Три выстрела фелиноида угодили в щит, четвертым он слегка обжег марсианину ногу.

Неожиданное столкновение не испугало меня. Все-таки мы имели трехкратный численный перевес, к тому же я полагал, что даже настолько грозный противник не выстоит против Рэя. Однако уже через секунду я стал опасаться, по крайней мере, за нас с Вестой.

Фелиноид двигался с невероятной скоростью. Он уклонился от обоих моих выстрелов, избежал меча Рэя. А когда был задет цепенящим лучом Весты, не только не перегрузился, но даже не замедлился.

Установив, что марсианин устойчив к энергетическому оружию, фелиноид быстро переключился на уязвимые цели. Он легко удерживал всех троих в поле зрения и, как ни пытался Рэй преградить ему путь, раз за разом прорывался, попадая в меня и Весту.

Стрелял фелиноид точно, но наши ртутные костюмы почти полностью гасили энергию старого оружия. Мы же сумели только слегка опалить его шерсть.

– Мы не враги тебе! – попытался я вызвать его на разговор, хотя и не был уверен в правдивости этих слов.

Он промолчал и только оскалился.

Не знаю точно, у кого из нас первого закончилась бы энергия, если бы ему не надоело это бесперспективное для обеих сторон сражение.

Рэй не преследовал его.

– Почему он сражался с нами? – много позже спросил я. Причина его агрессии не давала мне покоя. – Не мог победить, а все равно не отступал.

– Эмоции фелиноида заслонили от меня его мысли, – признался Рэй. – Но я почувствовал, что его ненависть направлена на весь человеческий род.

– И фелиноиды тоже хотят извести нас, – печально заключила Веста, а после недолгого раздумья добавила: – Не могу сказать, что их желания несправедливы.

Мы приближались к месту нахождения венерианского порошка. Вскоре к синим травам стали примешиваться энергогрибы, сначала чахлые одиночные, дальше разраставшиеся пышными грибницами. Я восстановил энергию, и наши рюкзаки несколько потяжелели – загрузиться полностью решили на обратном пути. И почему только за грибное поле не разворачивается сражение? Это же настоящий кладезь энергии.

Если вход в лабораторию прежде и существовал, то давно утонул в травяном море. Тепловизор Весты здесь был бессилен. Рэй закрыл глаза и прислушался.

– Крысы.

Идя на звук, мы нашли вход в нору, достаточно широкий для человека, но слишком узкий для марсианина. Вновь Рэю пришлось остаться снаружи.

– Мы постараемся не задерживаться, – пообещал я.

Пробирались ползком, но без стеснения. Вновь мне вспомнились бесконечные ходы туннельщиков и неизвестные опасности, поджидающие за каждым углом. К счастью, местные крысы не воспользовались нашей уязвимостью. На развилке Веста сказала:

– Чувствую тепло слева.

Но вверх, напротив, забирало правое ответвление. Разделяться не стали и приближение к живому существу продолжилось.

– Что еще можешь о нем сказать? – спросил я шепотом.