он его поколотит. Али сказал, что это ему совсем ни к чему, и стал перечить Торбьёрну. Тот сказал, как он смеет, но Али продолжал лезть на рожон. Торбьёрн не стерпел, повалил его на землю и задал ему как следует. После этого Али бросил работу и убежал на север, за гряду, на Средний Фьорд. Он нигде не останавливался, пока не добрался до Скалы. Атли был дома и спросил, куда это он направляется. Тот сказал, что ищет работу.

– Разве ты не Торбьёрнов работник? – спросил Атли.

– Мы с ним не поладили, – сказал Али. – Я не долго там пробыл, но успел уже натерпеться. Мы расстались на том, что он чуть не придушил меня. И я нипочем не вернусь туда работать, что бы со мной ни случилось. И правду сказать, не сравнишь, как вы оба относитесь к своим людям. Я бы очень того хотел – у тебя работать, если есть возможность.

Атли отвечает:

– Довольно у меня и своих работников, и мне незачем отнимать у Торбьёрна тех, кого он себе нанял. По-моему, ты просто привередничаешь, возвращайся лучше к нему.

Али сказал:

– Своей волей я туда не пойду.

Али и остался у него на ночь, а наутро он пошел со всеми людьми Атли работать и работал так, как если бы у него была дюжина рук. Так Али и проработал целое лето. Атли не обращал на него внимания, но велел все-таки кормить его, потому что был доволен его работой. А Торбьёрн узнаёт, что Али – в Скале, едет туда с двумя своими людьми и вызывает Атли для разговора. Атли вышел и поздоровался с ними. Торбьёрн сказал:

– Снова ты, Атли, берешься за старое, хочешь мне досадить. Зачем ты взял у меня работника? Это ведь беззаконие.

Атли отвечает:

– Ниоткуда, по-моему, не видно, что он твой работник. Но я не собираюсь за него держаться, если ты докажешь, что он из твоих людей. Но мне не хочется силком его выпроваживать.

– Решай, как знаешь, – сказал Торбьёрн, – но я требую вернуть этого человека и запрещаю ему у тебя работать. Я еще приду сюда и не поручусь, что тогда мы расстанемся лучшими друзьями.

Атли отвечает:

– Ну что ж, я посижу дома и приму меры смотря по обстоятельствам.

На этом Торбьёрн уехал домой. А когда работники возвратились к вечеру домой, Атли рассказывает им о своем разговоре с Торбьёрном и просит Али идти своей дорогой, он, мол, его не задерживает.

Али отвечает:

– Правду говорит старая поговорка: на хваленого коня плохая надежда. Но я никак не думал, что ты выгонишь меня после того, как я все лето надрывался, здесь работая. Я ждал, что ты защитишь меня хоть немного. Вот как у тебя на деле, а на словах-то лучше некуда. Теперь меня искалечат здесь у тебя на глазах, если ты мне не поможешь.

Атли сдался на его просьбы и не захотел его выгонять. Так и шло, покуда люди не взялись за косьбу.

Однажды, незадолго до середины лета, Торбьёрн Бычья Сила поехал в Скалу. Снаряжен он был так: на голове шлем, на боку меч, а в руке копье. Это было копье с очень широким наконечником. День был дождливый. Атли послал своих работников на сенокос, а другие уехали рыбачить на север, к Рогу. Атли был дома, и с ним еще несколько человек. Торбьёрн приехал туда около полудня. Он был один. Он подъехал к входной двери. Дверь была заперта, и во дворе никого. Торбьёрн постучался, а сам отошел за угол, чтобы его не было видно из дверей. Люди в доме услышали стук, и одна женщина пошла открыть. Торбьёрн успел увидеть эту женщину, а сам не показывался, потому что ему был нужен совсем другой. Она вернулась в покои. Атли спросил, кто это пришел, и она сказала, что никого там не видела. И в то время как они говорили об этом, Торбьёрн с силой ударил по двери. Тогда Атли сказал:

– Это меня он хочет видеть. У него, верно, есть ко мне дело, если ему так невтерпеж.

Тогда он пошел и выглянул за дверь. Он никого там не увидел. Шел сильный дождь, поэтому он не стал выходить, а оперся руками о дверные косяки и озирался. В этот миг Торбьёрн метнулся к двери и двумя руками вонзил копье в грудь Атли, так что оно проткнуло его насквозь. Атли сказал, принимая удар:

– Они теперь в моде, эти широкие наконечники. – И он упал лицом на порог. Тут вышли женщины, которые были в покоях. Они увидели, что Атли мертв. А Торбьёрн, уже сидя на коне, объявил об убийстве и поехал после этого домой. Асдис-хозяйка послала за людьми, Атли обрядили и похоронили возле отца. Его очень оплакивали, потому что он был мудр и всеми любим. За убийство Атли не заплатили никакой виры и не взыскали никакого выкупа, потому что вести тяжбу надлежало Греттиру, если он вернется. Все лето дело так и не двигалось. Все очень не одобряли поступка Торбьёрна, но несмотря на это, он спокойно жил у себя на хуторе.

XLVI

В то лето, как уже говорилось, пришел в Гусиную Бухту перед самым тингом корабль. Корабельщики рассказывали про странствия Греттира и среди прочего про то, как он сжег сыновей Торира. Эта весть привела Торира в ярость, и он вознамерился отомстить Греттиру за своих сыновей. Торир собрал много людей, поехал на тинг и начал там тяжбу о сожжении. Люди же не знали, что и думать, раз не было самого ответчика. Торир объявил, что согласится только на одно – чтобы Греттира за такое преступление объявили вне закона по всей стране. Законоговоритель Скафти сказал на это:

– Это и впрямь злодейство, если все так, как здесь рассказывают. Но рассказ одного это только половина правды: ведь многие рады случаю сгустить краски в сомнительном деле. Так что я не пойду на то, чтобы объявлять Греттира вне закона.

Торир был в своей округе человек влиятельный и знатный, в дружбе со многими большими людьми. Он повел тяжбу с таким напором, что оправдать Греттира не удалось. Торир добился того, что Греттира объявили вне закона по всей стране, и стал с тех пор, как много раз подтвердилось, злейшим его врагом. Он положил плату за голову Греттира как за всякого, кто объявлен вне закона, и поехал домой. Многие поговаривали, что он взял больше силой, чем законом, но все так и оставили.