одна его мать. Он обогнул дом и вошел в заднюю дверь, – он знал там все ходы и выходы, – и прямиком в покои, и нашел ощупью материну постель. Она спросила, кто там, и Греттир назвался. Она села на постели, обняла его и тяжко вздохнула:

– Добро пожаловать, родич, – сказала она, – но непрочно мое материнское счастье: убит тот, кто был мне всех нужнее, а ты объявлен вне закона, как преступник. Третий же еще мал, что он может!

– Есть старая пословица, – говорит Греттир, – большей беды дожидаючись, меньшую позабудешь. Но одним только выкупом горя не избудешь, и Атли, надо думать, не останется неотомщенным. А что до меня, так еще неизвестно, кому радоваться, если дело дойдет до стычки.

Она сказала, что всякое может быть. Греттир побыл там некоторое время, мало кому показываясь, и разведал, что делается в округе. Люди так и не узнали, что Греттир приехал на Средний Фьорд. Он же узнал, что Торбьёрн Бычья Сила дома, и с ним немного народу. Это было после сенокоса.

XLVIII

В один погожий день Греттир поехал через гребень на запад, к Тороддову Двору. Он явился туда около полудня и постучался. Вышли женщины и с ним поздоровались. Они его не узнали. Он спросил Торбьёрна. Женщины сказали, что он на лугу – вяжет сено, и с ним его сын, шестнадцати зим, по имени Арнор. Торбьёрн был человек очень работящий и без дела не сидел. Узнав, где Торбьёрн, Греттир пожелал им счастливо оставаться, а сам поехал оттуда к Дымам. Там от гребня начинаются болота с хорошей травою, у Торбьёрна там было много накошено, и сено успело уже высохнуть. Он вдвоем с сыном принялся вязать сено, чтобы везти его домой, а женщина собирала что осталось граблями. Вот Греттир подъехал к лугу снизу, а отец с сыном стояли повыше. Они уже связали одну вязку и принялись за другую. Торбьёрн прислонил свой щит и меч к вязке, а у сына его была в руках секира. Торбьёрн увидел человека и сказал сыну:

– Сюда едет человек. Подождем вязать сено, посмотрим, чего ему надо.

Они так и сделали. Греттир соскочил с коня. На голове у него был шлем, на боку меч, в руке большое копье без крюков, отделанное серебром. Он сел и выбил гвоздь, крепивший наконечник, дабы Торбьёрн не послал копье обратно. Тогда Торбьёрн сказал:

– Это недюжинный человек, и я совсем уже не узнаю людей, если это не Греттир, сын Асмунда. И он, верно, неспроста к нам направляется. Но будем держаться смело и не выкажем страха. Возьмемся за дело с умом: я нападу на него спереди и погляжу, как у нас с ним пойдет. Ведь я полагаюсь на свою силу в битве с любым противником, если только он один. А ты подходи к нему сзади и руби что есть силы секирой между лопаток. Не бойся, что он тебе что-нибудь сделает: ведь он будет к тебе спиною.

У Торбьёрна шлема не было, и у сына его тоже. Греттир пошел по лугу и, как только достаточно приблизился, бросил копье в Торбьёрна. Но наконечник не так крепко сидел на древке, как он думал, и соскочил в полете и упал с древка на землю. Торбьёрн же взял щит и, увидев, что это и впрямь Греттир, выхватил меч и повернулся к нему. Греттир тоже схватился за меч и, занося его, заметил у себя за спиной парня и повернулся к нему. А увидев, что парень подошел вплотную, он размахнулся и обухом меча так хватил Арпора по голове, что череп раскололся, и пришла Арпору смерть. Тут набросился на Греттира Торбьёрн и ударил его мечом, но тот выставил левой рукой щит и отбил удар, и ответным ударом расколол ему щит. Меч обрушился Торбьёрну на голову и вошел в самый мозг, и Торбьёрн упал на землю мертвый. Больше Греттир не нанес ему никаких увечий. Он поискал потом свое копье, но так и не нашел. Пошел он к своему коню и поехал к Дымам, и объявил об убийстве.

А женщина, что была на покосе, видела схватку. Она побежала в ужасе домой и рассказала, что Торбьёрн убит и сын сто тоже. Оторопь взяла тех, кто был дома, ведь никто не знал о приезде Греттира. Послали за людьми на соседний хутор, и скоро съехалось туда много народу. Отвезли тело в церковь. Тородд Обрывок Драпы взял на себя тяжбу об убийстве и немедля поднял на ноги своих людей.

Греттир поехал назад в Скалу, к матери, и рассказал ей о случившемся. Она обрадовалась и сказала, что теперь видно, что он и впрямь потомок людей Озерной Долины:

– Но тут начало и корень твоих бедствий. Знаю я наверное, что по милости Торбьёрновых родичей недолго тебе здесь оставаться. Но все же пусть убедятся, что тебя можно вывести из себя.

Греттир сказал тогда вису:

Ворога турсов Бьёрн[101]

Повержен в Бараньем Фьорде,

Рыба бурана Одина[102]

Бычью сразила силу.

Дерзкий бежать пытался

Расплаты за гибель Атли,

Но, бранной сталью пронзенный,

Пал на зеленую землю.

Асдис-хозяйка сказала, что это правда:

– Но не знаю, что ты собираешься теперь предпринять.

Греттир сказал, что теперь он наведается к своим друзьям и родичам на западе:

– Не надо, чтобы ты подвергалась из-за меня опасностям.

Он собрался в дорогу, и ласково простились мать с сыном. Сперва он поехал на Каменники, что у Хрутова Фьорда, и рассказал своему зятю Гамли все, что касалось убийства Торбьёрна. Гамли просил его поскорее уехать с Хрутова Фьорда, потому что Торбьёрновы родичи набрали себе людей:

– А мы поддержим тебя, чем можем, в тяжбе об убийстве Атли.

После этого Греттир поехал на запад, через Перевал Лососьей Долины, и не останавливался, пока не приехал в Покосные Леса к Торстейну, сыну Кугги. Он провел там большую часть осени.

XLIX

Тородд Обрывок Драпы допытывался, кто убил Торбьёрна и его сына. И когда они приехали в Дымы, им рассказали, что Греттир приезжал туда и объявлял, что это он совершил убийство. Тородд уразумел теперь, как обстояло дело. Тогда он поехал в Скалу, – а там было много народу, – и спросил, дома ли Греттир. Хозяйка сказала, что он уехал, а будь он здесь, он, мол, не стал бы прятаться:

– Вам бы лучше оставить все как есть. Что бы ни случилось,