показывают живой секс на сцене. Велосипедисты пролетают, шурша шинами, словно летучие мыши. Молодая мать катит близнецов в коляске. В ресторане собралась многочисленная компания, из открытого окна доносятся разговоры и смех посетителей.

Как получилось, что я не могу быть одной из них, наслаждаться чашкой кофе, кататься на туристическом катере по каналам, снимать селфи на фоне исторического или прикольного объекта, посещать музеи, беззаботно прогуливаться по набережной, не красться вдоль стен, скрывая лицо? А вернувшись домой, поделиться впечатлениями от поездки.

– Сюда, смотри под ноги! – Тесса машет рукой, указывая на вход на баржу.

Внутри плавучий дом выглядит как современная квартира. Хорошо оборудованная кухня отделена от салона баром. Обеденный стол на четыре персоны. Мягкая мебель – диван и два кресла. Плоский телевизор, книжные полки, заставленные книгами. Снаружи, за стеклянной дверью, палуба, уставленная цветами.

Тесса уселась на диван и жестом указала на кресло:

– Садись и расслабься. Ты появилась вовремя. Еще день или два, и я не смогла бы тебе помочь. Как видишь, все не так уж и плохо.

– Кому хорошо, а кому и плохо. Что вообще происходит?

Пока она перечитывала послание от француза, я незаметно переложила пистолетик в карман куртки. Если это ловушка, я успею грохнуть женщину, а дальше по обстоятельствам.

– Вначале прочти письмо, но только начало. Остальное предназначается лично мне. Написано на русском языке, не удивляйся.

Удивляться было чему.

«Дорогая Тесса! Пожалуйста, позаботься о молодой женщине, которая передаст тебе это письмо. Она не понимает, в какую игру ее вовлекли и что она лишь пешка в патовой для нее ситуации. Я уверен, что ты сделаешь все возможное, чтобы выполнить мою просьбу.

Письмо дойдет до тебя не скоро. Впрочем, это не имеет никакого значения, поскольку время для нас с тобой остановилось давно, еще когда мы были вынуждены расстаться. Этот день…»

Я дважды перечитала: «Она не понимает, в какую игру ее вовлекли и что она лишь пешка в патовой для нее ситуации».

Что это означает, черт подери? Я пешка в игре? В какой игре? Получается, Валленштейн уже тогда знал, кто я такая и как меня зовут. Три года я мотаюсь по всей Европе, не оставляя, как мне кажется, следов, а на самом деле за мной тянется нить Ариадны. Или, еще хуже, я марионетка в руках кукловода.

Надо срочно позвонить Мише, узнать правду. Он предложил мне работу, оплачивал все расходы, транспорт, одежду, лекарства, питание, ночлег. Никогда не предлагал секс. Свободное время я всегда проводила одна. Единственное предложение поужинать вдвоем в уютном ресторанчике на берегу Рейна он отверг, намекнув, что лишние эмоции помешают рабочим отношениям.

Я возвращаю письмо Тессе. Только сейчас я могу рассмотреть женщину как следует. Приятное лицо, роскошные пепельные волосы, плотно сжатые губы, легкие морщинки расходятся веером от уголков глаз, усталый взгляд видавшего виды человека.

– Прочитала? Пожалуйста, отнесись серьезно к моим словам. За тобой следует по пятам Интерпол.

– Интерпол? Серьезно?

– Да. У нас в запасе несколько часов. Остальное узнаешь, когда вернешься домой.

– Как я смогу вернуться, если моя фотография наверняка загружена в компьютеры пограничной службы!

– Ты не первая в такой ситуации, были случаи и похуже. Не буду вдаваться в подробности, приведу только один пример. Меня попросили оказать помощь нашему человеку. Я тогда отдыхала в Ницце после автомобильной аварии: ничего серьезного, незначительные ушибы, легкая хромота. Сообщила кому надо, где нахожусь, поселилась в семейной гостинице. После завтрака вышла прогуляться по набережной. Море спокойное, солнышко, чайки, настроение прекрасное. Уселась на скамейке, глаза прикрыла шляпой с широкими полями, рядом положила телефон. Не прошло и пары минут, как мобильник издал специфический звук, пришло зашифрованное сообщение. В течение получаса я рассчиталась с хозяином гостиницы и помчалась в сторону Экс-ан-Прованса. Город, между прочим, известен благодаря Сезанну. Добралась туда примерно за три часа, дороги переполнены туристическими автобусами. На площади Отель де Виль три раза в неделю работает цветочный рынок. Я прошлась вдоль лотков, купила для отвода глаз букетик цветов, какие не помню, смесь желтого с красным.

– Тесса, – я решительно перебила собеседницу, – ваши мемуары меня мало интересуют. Вы явно тянете время. Мы ждем кого-то?

Женщина посмотрела на часы.

– Извини, что морочила тебе голову. С минуты на минуту сюда должен прибыть Эвакуатор – сотрудник Моссада, специалист по защите агентов. Моссад не заинтересован, чтобы его сотрудники сидели в тюрьме или становились обменной картой между странами. Чем меньше огласки, тем лучше.

– Но я не агент Моссада.

– Я знаю. Наберись терпения, скоро все станет на свои места.

К барже причалил четырехместный катер. В темноте, освещаемой лишь светом из гостиной, я разглядела двоих мужчин. Один – спиной ко мне, у штурвала, второй, в ветровке с капюшоном на голове, протянул Тессе пухлый конверт, а мне руку.

Перед тем как спрыгнуть на палубу катера, я повернулась к моей спасительнице и сказала:

– Спасибо вам. Я не скоро забуду нашу встречу.

– Береги себя, – ответила она, – и выбрось, пожалуйста, пистолет. Тебе не нужны лишние проблемы.

– Хорошо.

Опираясь на руку мужчины в ветровке, я спрыгнула на палубу катера.

– Привет, Лапча, – сказал до боли знакомый голос.

Даша. Израиль. Наши дни

Не прошло и суток с того момента, когда папа забрал меня с баржи.

Незадолго до приземления в аэропорту Бен-Гурион стюардесса попросила меня оставаться на месте, пока остальные пассажиры покинут самолет. Возле трапа самолета поджидал, словно главу правительства, автомобиль с тонированными изнутри стеклами, через которые я не могла видеть, куда мы едем.

Меня отвезли в квартиру на двадцатом этаже, предположительно, в одном из районов Ришон-ле-Циона. Вежливая женщина деловым голосом объяснила правила поведения. Запрещено выходить, у окон не стоять, двери никому не открывать. Стационарный телефон только принимает звонки, в случае необходимости набери 1234, тебе ответят. Холодильник заполнен на неделю вперед, в шкафах одежда твоего размера, нижнее белье, постельные принадлежности. Интернет отключен. Кабельное телевидение тоже. Проигрыватель DVD, диски с фильмами в тумбочке под телевизором. В спальне этажерка с книгами на разных языках.

Я дважды тщательно осмотрела квартиру в поисках скрытых камер, опыт у меня солидный. Но не смогла обнаружить – или их не было, или замаскировали очень умело. Придется вести себя прилично. Не расхаживать голой по квартире, не издавать вздохи при мастурбации в спальне и не ковырять пальцами в носу.

– Увидимся дома.

Папа высадил меня на берег и уплыл в неизвестном направлении. Пока плыли на катере, едва обменялись парой фраз.

Дальше события развивались круче, чем в фильмах о Борне. После встречи с папой напряжение спало, словно я опять маленькая девочка, которой не надо заботиться самой о себе.

Люди, лица которых я не запомнила, передавали меня с рук на руки, словно эстафетную палочку. Я засыпала, меня будили, с полузакрытыми глазами я переходила из одной машины в другую, вновь засыпала.

Последний сопровождающий, один из безликих, высадил меня у входа в аэропорт Скипхол и коротко проинструктировал:

– Пройди в общественный туалет, расположенный в зале вылета номер три, рядом с пунктом такс-фри Global Blue. Зайдешь в кабинку с табличкой «Out Of Order», она третья от входа.

Как назло, вход в туалет преграждал желтый предупреждающий знак «Caution Wet Floor». Внутри помещения уборщица, дородная темнокожая женщина в халате мышиного цвета, неторопливо протирала замызганный пол мокрой тряпкой.

– Извините, мне надо срочно в туалет. – Я съежилась и, пританцовывая на месте с жалобным видом, скрестила руки внизу живота.

Уборщица с недовольным выражением лица махнула рукой: проходи. Закрыв дверцу кабинки, я сдвинула крышку бачка, пошарила рукой в холодной воде, вытряхнула содержимое корзинки для мусора на пол, спустила воду в бачке, посмотрела внутрь. Ничего.

В дверь постучали.

– Мадам, все в порядке?

– Да-да, большое спасибо. Уже выхожу.

Я вернула на место крышку бачка, собрала с пола содержимое корзинки,