– Добрый день, адепты, – неожиданно громким и четким голосом произнес педагог. – Я – магистр Елирей Сентар. Обращаться ко мне прошу магистр Сентар. Встречаться мы будем часто, так как я буду вести у вас ряд дисциплин. Предупреждаю: прогулы существенно снизят шанс сдачи зачетов и экзаменов. Опоздание приравнивается к прогулу. Разговор во время лекции, карается выходом за дверь и опять же приравнивается к прогулу. Подаем голос, только когда вас спрашивают, или предварительно подняв руку, если вам позволено ответить. Все ясно?

Ясно было. Куда уж тут яснее? А так как он ни к кому конкретно не обратился, все боялись рот открыть.

Окинув неожиданно цепким взглядом притихших учеников, он прищелкнул пальцами.

– Прекрасно, все присутствующие отмечены в журнале посещений, – известил он.

Ах вот как он нас контролировать будет. Ясно. Магистр вновь щелкнул пальцами. С висящих вдоль стен полок вспорхнули учебники и упав на парты перед ошалевшими адептами, раскрылись на какой-то теме. Взглянула на текст и невольно скривилась – об этом я могла очень многое рассказать.

К середине полуторачасового занятия я поняла, что пусть магистр – диктатор и позер, но предмет свой любит, а информацию подает доступно и увлекательно. Беда лишь в том, что в сравнении с полученными мной знаниями эта версия являлась сокращенной. Так и подмывало дополнить, но приходилось держать себя в руках. Оказаться выставленной за дверь не хотелось.

После занятия подошла к кафедре.

– Магистр Сентар, что требуется для задачи этого предмета экстерном? – поинтересовалась я, и спешивший к выходу народ аж шеи себе едва не посворачивал, чтобы взглянуть на сумасшедшую, решившуюся на крамольные речи.

– Адептка… – он умолк, давая возможность представиться.

– Тина Бранкенз, – исправила я оплошность.

– Хорошо, адептка Бранкенз, не стану спрашивать, уверены ли вы, и дам вам такой шанс. Жду в этой же аудитории послезавтра в шесть вечера. От лекций по этой дисциплине вы освобождены.

Выходила в коридор в смешанных чувствах. Вроде бы мне не отказали, ничего грубого или обидного не сказали, но почему так гадко на душе стало?

– Ты совсем сдурела? – накинулась на меня подлетевшая словно разъяренный ураган Лера.

– Что-то бледновато выглядишь, – раздался сбоку голос Джереми, он мазнул взглядом по табличке над входом в аудиторию, откуда мы только что вышли. – Неужто по тебе Сентар прокатился?

Я повела плечами. Да, сравнение удачное. Ощущение словно телегой переехали. Раз этак десять, для верности.

А Джереми в отличие от преподавателя по истории алая мантия очень шла.

– Ему подвластны редкие виды магии – псионика и менталистика, – поделился информацией граф. – Первым он воздействует на все окружающее, вторым на всех. Морально задавит так, что и лепешки не останется.

Теперь понятно как он учебники раздавал и посещение фиксировал. Кстати, может и Его Величество менталист?

– Она попросила сдачу экстерном! – воскликнула Лера так, словно из этого следовало логичное предположение, что я дура.

Граф взглянул на меня и, подмигнув, так чтобы этого не видела наша собеседница, произнес:

– Уверен, Тина сдаст. Ладно, рад был поболтать, но у меня еще три лекции сегодня. Увидимся! – добавил он и пошел дальше.

Три? По сути на двух факультетах? Ну не может же он чему-то учить дошколят? Хотя, кто сказал, что он ведет один-единственный предмет?

Очередной звонок напомнил о том, что пора поспешить на следующее занятие. Туда идти не очень хотелось. Этикет, чтобы ему неладно было. Такое я точно экстерном не сдам. И спрашивается на кой он нам? Можно подумать всех выпускников ко двору пристроят.

Когда мы вошли, у кафедры, слегка щуря глаза, стояла высокая худощавая женщина лет пятидесяти на вид. Спина прямая, словно ее хозяйка палку проглотила, волосы скручены в тугой пучок, на лице благообразная полуулыбка. Рядом с ней наша Дейра образец человечности и женственности.

– Фу-фу-фу такой стать, – прошептала мне на ухо Лера.

С этим я была абсолютно согласна.

После двойного звонка дама заговорила, и я окончательно убедилась, что следовать ее примеру во всем явно не стоит. Голос был негромким, из-за чего всем приходилось едва ли не дыхание затаивать, чтобы что-то расслышать. Речь лилась плавно, почти напевно, отчего создавался эффект колыбельной. Не знаю, пел ли мне их кто-нибудь в совсем уж ползунковом возрасте, но казалось что от тех самых колыбельных должно точно так же клонить в сон.

Много ли я узнала, полтора часа кряду борясь с желанием вздремнуть? Сложно сказать. Видимо придется получше изучить теоретические основы этого предмета, иначе ни в жизнь не сдам. Интересно, даст ли мне граф еще глоточек того чудесного пойла? Сомнительно. И так чудно, что поделились в прошлый раз.

Сейчас по расписанию длинная перемена. Обед. Картинка в столовой кардинально отличалась от увиденного на завтраке. Ранее разряженные кто во что горазд адепты выглядели как близнецы. Все в одинаковых синих, зеленых и бордовых мантиях, кои изредка разбавлялись алыми преподавательскими.

Только собралась спокойно поесть, и тут в просторный зал столовой вошла директриса.

– Уважаемые адепты, просьба после обеда пройти в холл административного здания для получения головных уборов! – громко оповестила она и вышла.

Хи! Вот и накрылись соревнования причесок. Хотя мне-то что? Я в них участие принимать не планировала.

– Интересно, а какими будут эти головные уборы? – мечтательно произнесла как всегда подсевшая за наш столик Ксена.

– Бьюсь об заклад: или остроконечные шляпы с широкими полями, или плоские квадратные, которые носят в некоторых академиях на Земле, – скривила носик Лера.

– Не может быть! – замотала головой Ксена. – Ты же видела и герцогиню, и директрису, они такие красивые и женственные. Наверняка будет что-то красивое!

– Красота – ничто, практичность – все! – развеяла фантазии соседки Лера.

Хорошо что мы не поспорили. Она угадала. Ведьмы получили высокие остроконечные шляпы, мы – те самые квадратные. Теперь внешние различия между факультетами были очевидны даже для дальтоников.

Следующие две лекции пролетели как один миг. Что не мудрено, ведь вели их барон Таркстон и граф Салсо, а в том, что они умеют интересно рассказывать о чем угодно я знала не понаслышке.

После занятий я набралась наглости и отправилась в гости к товарищам. Но стоило войти в здание преподавательского жилого корпуса, и мне преградила путь приземистая коренастая бабулька:

– Куда это ты направилась?! – грозно уперев руки в бока, вопросила она.

Я растерялась. Что ответить? Иду к друзьям? Боюсь не прокатит. К педагогам? Это лучше. Но как правильнее их называть?