темноте рядом с трупом, играя в прятки с самой смертью, - удовольствие не из приятных. Только, кажется, удача не на моей стороне, потому что случайно задеваю полку, и оттуда на пол падает что-то с грохотом.

«Драконья праматерь, прими мою душу ласково и по-матерински», - проносится в голове, и тут же дверь принимаются дёргать с другой стороны. Если быть оптимисткой: я не умру от асфиксии медленно и мучительно. Пытки надо мной будет более изощрёнными. Но я не сдамся и буду сражаться за жизнь до последнего.

К лицу что-то прислоняется. Испуганно зажигаю огонь на ладони, который, кажется, крадёт последние капли кислорода. Около меня висит ботинок и несколько пузырьков, а за дверью слышится возня, а потом крик.

Аптека снова пришла в движение. Кажется, кто-то трогает мою юбки, и я медленно поворачиваюсь в сторону трупа, который приподнимается, смотря на чёрными пустыми глазницами.

Вжимаюсь в стену, чувствуя, что по спине, подмышкам, лбу стекают капли пота от духоты и страха. Конечно, я не из робкого десятка, но левитирующий труп – зрелище не для слабонервных.

Крики, удары, звон битого стекла. Кажется, что кого-то протащили по полу, но я даже не могу представить, что происходит. Двери хлопают, создавая неимоверный шум, и можно оглохнуть, только мне тоже надо выбраться отсюда, как можно скорее.

Ручку оторвал до меня товарищ, который повис рядом в воздухе. Постоянно озираюсь, боясь, как бы в этом мире не было зомби или бог знает чего ещё.

«Сожги уже дверь!» - командует Эдель. Конечно, и я себя заодно. А тем временем дышать почти нечем. – «Выбей её!»

Прикладываюсь несколько раз плечом, понимая, что вышибала из меня никакой. Силы покидают. Дышу хрипло и натужно. Не хочу умирать вот так: рядом с мумией в темном шкафу.

Кажется, не было так страшно, когда умирала в первый раз, падая из окна. Зато спасла ребёнка, который теперь остался один наверху, и, если в скором времени не придёт Генри, Элиана умрёт от голода и холода.

Кто придумал этот чёртов замок?!

Пытаюсь нащупать хоть какую-то защёлку, но дышать всё труднее и труднее, и я оседаю на пол рядом, чувствуя безысходность.

«Ненавижу тебя!» - рыдает Эдельвея, и я обязана ей жизнью, которую сейчас забираю с собой.

- Прости, - говорю ей, отключаясь.

Представляете, если сейчас души снова выйдут из тела, а потом их будет уже трое))) Шутка, конечно. Или нет?))

Глава 37

Когда открываю глаза, вокруг темно. Несколько секунд на то, чтобы прийти в себя и осознать: я всё ещё в шкафу рядом с мумией. Вдыхаю воздух, понимая, что его достаточно, и сажусь, прислушиваясь к звукам. Огонь почему-то не желает рождаться в ладони, и я зову Эдель, которая безмолвствует.

И тут мне становится страшно.

- Эдельвея, - призываю её откликнуться. Или она обиделась на меня, или же мы больше не вместе. Чёрт. – Эдель, - снова зову негромко, боясь быть услышанной другими. Но как же хочется, чтобы она отозвалась.

Кажется, будто зрение не такое острое, и я снова вижу, как обычные люди в темноте. А именно – никак. На ощупь пытаюсь разыскать дверь, которая отчего-то открыта. Ползком выбираюсь из «могилы». Огромные горошины страха прыгают по коже, и тут же окатывает жаром, потом холодом, который сквозит из открытой настежь двери аптеки. Дорожка лунного света лежит на полу, как и огромная туша орка передо мной, и я застываю на четвереньках, смотря на неподвижное тело впереди.

Их было двое. И, если один сейчас здесь, то где второй?

Вопрос: кто это сделал очевиден. Дом. Вернее, аптека. Зачем? Можно предположить, что они пришли не чаю выпить. Но почему всё ещё жива я?

Плач Элианы наверху поднимает на ноги. Я совсем забыла о малышке! Снова призываю огонь, но его нет.

- Эдель, - шепчу в темноту, - мне нужна помощь, - и вдалеке на площади слышится чем-то разговор.

- Он там, - говорит кто-то, и я застываю в который раз, боясь, что сюда снова ворвутся. Элиана кричит громче, и я, подобрав юбки, перебираюсь через тело орка, лежащего на проходе, и как можно быстрее и тише поднимаюсь наверх, надеясь, что крика на улице не слышно.

- Это ребёнок? – доносится до моих ушей неприятный хриплый голос. Снова хожу по лезвию ножа. В голове тишина. А я уже так привыкла к тому, что Эдель даёт советы или ругает меня в такие минуты.

Добираюсь до малышки, вытаскивая её из корзины. Все пелёнки мокрые. Нос холодный, и она явно проголодалась.

- Ребёнок, вы слышали?

- Да ветер это. И ты скулишь.

Тут же каркающий смех.

- Я больше туда не пойду, - снова голоса снаружи. – Своими глазами видел, как его убила аптека.

- Небось сам, а на дом говоришь! – недоверчиво отозвался кто-то. – Ты Гору задолжал.

- Клянусь одноглазым Бахном – не я!

Хватаю бутылочку с молоком, отдавая малышке. Запасов хватит ненадолго. И, если Генри не придёт сюда через пару дней – Элиана поднимет на уши весь город. Сейчас крутит головой, не желая есть. Отпихивается, и я уношу её в дальнюю комнату, чтобы не было слышно.

- Тише, маленькая, тише, - пытаюсь успокоить, снимая пелёнки. Меняю на чистые, а потом всё же удаётся сунут в раскрытый рот бутылочку, и в какое-то мгновение она принимается есть. Внизу кто-то бродит, и я замираю, укачивая девочку, чтобы она не выдала нас в ненужный момент.

- Хочешь сказать, это дом?! – изумлённый возглас внизу, а потом шуршание, будто кого-то тащат по полу. И спустя время спешу к окну – посмотреть, не ушли ли «гости». Они вытащили на площадь того, кого зовут Гором, и я понимаю: аптека защитила меня. Учитывая, что, очнувшись, никого рядом с собой не обнаружила, дверь открылась сама по себе, как и всё в этом доме. Или же есть кто-то, кто помог мне?

Оглядываюсь, но вокруг звенит тишина. И мне не по себе оттого, что я одна.

- Эдель, где же ты? – снова задаю вопрос, и слышу, как кряхтит Элиана. – Всё хорошо, малышка, - глажу её по голове, глядя на милое личико в свете луны. И её глаза смотрят как-то иначе, не по-детски.

- Элиана, - зову ребёнка, и,