счастью, мой разум стал крепче: сейчас я быстрее находил чужие привычки, эмоции и установки, чем раньше. Да и полученный навык помогал мне в этом: я быстрее находил наследие Ян Стапа и быстрее избавлялся от него.

Работать со своей памятью пришлось долго. И если первый час я просто искал воспоминания, погрузившись в медитацию, то потом мне это наскучило.

Тогда я представил свой разум как огромную библиотеку с полками из черного дерева, что тянулись вверх и вдаль, теряясь в темноте. В каждой книге — воспоминания, мысли, чувства. Но среди них были те, что до недавнего времени не принадлежали мне. Отдельная полка со старыми и потрепанными томами в обложках из грубой кожи, на которых отпечатались следы когтей.

Я брал их одну за другой. Открывал, листал страницы и среди полезной памяти замечал и вымарывал чужие эмоции, чужие мысли.

В основном находил густую ненависть к «жалким людишкам», презрение к нашей слабости, отвращение к нашим страхам. На этих страницах была запечатлена извращенная радость от ощущения власти над другими, удовольствие от унижения тех, кто слабее. То, чего я надеюсь никогда не испытать и не сделать частью своей личности.

Чтобы избавиться от этого, я представлял каждую эмоцию как чернильное пятно на страницах книги и выжигал их ярким белым светом. Чернила испарялись, оставляя за собой пустоту. Иногда это было легко — ненависть и презрение уходили почти без сопротивления. Иногда приходилось бороться: некоторые эмоции, слишком тесно связанные с воспоминаниями, цеплялись за меня, как липкая паутина, и я буквально выдирал их из своего сознания. Иногда с какой-то другой информацией.

Но самым сложным оказалось избавиться от центральной установки недзуми: «Кто сильнее, тот и прав». Это убеждение было размазано абсолютно по всем воспоминаниям. Оно пронизывало каждый осколок памяти, каждую мысль и каждое чувство, каждый абзац в этих книгах.

«Сила — лучший аргумент».

«Без силы нет власти».

«Сильный диктует правила».

Эти слова звучали в моей голове снова и снова, как эхо. И что самое неприятное — я не мог полностью отвергнуть эти идеи. В них была своя доля правды: я не спорил, что сила действительно важна. Она решает многое. Но то, что недзуми возвел силу в культ, было мне чуждо. Я не мог принять эту идею. Есть старушки и старики, слабенькие в силу возраста, но я не верю, что на этом основании ты лучше них и можешь делать все, что хочешь. Есть дети, женщины. Инвалиды, потерявшие конечности в боях, но крепостью духа способные соперничать со сталью.

В общем, несмотря на трудность, эту установку я тоже искал и вымарывал из сознания со всей тщательностью. К утру я был измотан до предела, но подавляющая часть мысленного мусора была уничтожена.

Настало время разбираться с новым навыком.

После того, как я получил навык аналитики, мир начал раскрываться передо мной с новой стороны. Повсюду я стал замечать закономерности — в отношениях между людьми, в их поступках, в их словах. Не просто хаос эмоций и случайных действий, а узоры, которые складывались в предсказуемые цепочки. Люди, сами того не осознавая, следовали своим внутренним установкам, привычкам, страхам, все это можно было предугадать, отыскать, предсказать.

Но дело не ограничивалось только людьми: аналитика позволяла мне видеть мир как сложный механизм, где каждое колесико вращается по определенным правилам. И вместе с этим пришло осознание собственных ошибок.

Желая сделать жизнь людей лучше, начинал вообще не с того. Моё старческое желание облагодетельствовать человечество сейчас казалось мне наивной блажью. Я хотел сделать жизнь людей лучше, но даже не понимал, с чего начать. Хотел защитить их от духовных зверей, но действовал так же хаотично, как те самые люди, чьи поступки я теперь мог разбирать на составляющие.

Аналитика показала мне истину: если моя цель — защитить человечество от духовных зверей, то для этого нужно достаточно мощное оружие. Либо бомбы по типу земных — уничтожающие врагов на значительной площади, либо люди, которых можно массово поднять до высоких рангов силы с помощью зелий или других средств. Пусть даже ценой их лет жизни. Пусть они сжигают свои тела ради одного удара, который способен уничтожить тварь. Пусть их метаболизм разгоняется до такой степени, что организм начинает сам себя пожирать. Главное — изобрести зелье, способное обменивать их годы на силу, чтобы люди могли отбросить тварей обратно в долину или уничтожить их полностью.

Если моя цель — улучшить жизни людей, тогда нужно думать о пансионатах для стариков, о детских домах для сирот, о школах для бедных детей. Нужно искоренять преступность, создавать инфраструктуру для городов и деревень. Это долгий путь, путь созидания и заботы. И он требует совершенно других ресурсов и подходов.

Если же моя цель — создать как можно больше практиков, тогда нужно идти другим путем. Создавать свой культ или стремиться к власти в какой-нибудь уже существующей секте. Забавно, но сейчас я понимаю: предложение недзуми о создании своего культа было бы идеальным вариантом для этой цели. Но даже сейчас у меня есть варианты: Циншуй — город с богатой верхушкой и огромным количеством ресурсов, полный аристократов и богачей, чьи слабости и секреты я теперь знаю благодаря недзуми. Если разыграть свои карты правильно, я могу стать теневым игроком, который будет контролировать жизнь города из-за кулис. Это даст мне власть и ресурсы для реализации любой из моих целей.

Минус всего один — вся верхушка будет мечтать меня убить. Люди почему-то не любят тех, кто вмешивается в их дела и угрожает их статусу. И они наверняка найдут способ прикончить меня, высокоранговых аристократов недооценивать нельзя.

Переключаюсь дальше на аналитику своих поступков. Раскладываю себя по полочкам.

Идея дать старикам вторую жизнь пришла ко мне в виде вспышки, мгновенного импульса, который зародился глубоко внутри, когда я увидел память Игната. Его история чем-то напомнила мою собственную и этим меня зацепила. Потерянные годы, сожаления, боль от того, что жизнь уходит, а ты ничего не успел, не добился ничего значимого, откладывая жизнь «на потом».

Я почувствовал сочувствие, когда увидел в Игнате себя, и тогда я решил, что могу что-то изменить. Что могу дать старикам из бараков шанс на новую жизнь, на исправление ошибок, на возможность снова почувствовать вкус молодости.

Вот так они и оказались на острове. Старики, которых я собрал, заселил, дал им работу и цель. Они справляются. Честно говоря, справляются даже лучше, чем я ожидал.

Но если быть откровенным, то я мог бы нанять других