Оттолкнув Мэтта, я поспешила к лежавшему на траве брату и опустилась на колени.

– Истон? – Я похлопала его по щекам, потом посмотрела на Мэтта. – Что за дрянь он принял?

Мэтт покачал головой:

– Не знаю. Никогда не видел, чтобы он что-то употреблял, обычно только спиртным накачивался.

Я сдвинула кожаный напульсник, который Истон носил не снимая, и провела кончиками пальцев по шраму, нащупывая пульс. Сердце билось часто, но, пожалуй, в пределах нормы.

Брат приоткрыл глаза и улыбнулся окровавленными губами – очевидно, ему их разбили в драке.

– Бонни. – Выражение радости на лице Истона мгновенно сменилось обеспокоенностью. Он вцепился в мой свитер. – Что происходит?

– Ты пьян и, кажется, под кайфом, Истон.

Я взяла его за руку.

– Нет. – Он заглянул мне в глаза. На миг мне показалось, что его взгляд прояснился. – Я имею в виду, что происходит?

На секунду я перестала дышать. Истон весело хохотнул.

– Я знаю, что-то происходит. – Он сжал мое лицо в ладонях и подтянул меня ближе, так что наши лбы соприкоснулись. – Ты что-то от меня скрываешь. Я знаю.

У меня к горлу подступили слезы, глаза защипало, а Истон снова повалился на траву. Мне захотелось вопить от боли, но я сдержалась и повернулась к Мэтту:

– Будь добр, помоги. Мне нужно отвезти его обратно в общежитие.

– Бонни? – прозвучал у меня за спиной знакомый голос. К нам подошел Брайс.

– Привет, Брайс.

– Все в порядке?

Мэтт кое-как поставил Истона на ноги, но дальше этого дело не пошло – мой брат был слишком тяжелым. Брайс поспешил на помощь и закинул руку Истона себе на плечо.

– Куда его? – спросил он.

– В мою машину, пожалуйста.

Я повела ребят к машине и открыла дверь. Брайс усадил Истона на сиденье и закрыл дверь. У меня вдруг сильно закружилась голова, я прислонилась к машине и прижала ладонь ко лбу. Мне было очень жарко. Кажется, я загнала саму себя.

– Бонни, ты как?

Я вымученно улыбнулась:

– Просто устала.

Брайс улыбнулся мне и потер шею ладонью.

– Поеду следом за тобой на своей машине. Я не пил.

Я поглядела на Амбар.

– Ты сегодня выступал?

– Ага. Но это неважно, вечеринка все равно окончена.

– Ты уверен?

Мне нравилась улыбка Брайса. Интересно, как выглядит Кромвель, когда улыбается по-настоящему… Я покачала головой. Не нужно сейчас о нем думать.

– Бонни? – Брайс заправил прядь волос мне за ухо, и я напряглась. – Извини, – проговорил он, краснея. – Мне не стоило… Я…

– Все в порядке. – Я сжала его ладонь. Она была не жесткая, не как у Кромвеля. И у него не было татуировок на костяшках пальцев.

Вряд ли Брайс может создавать шедевры, всего лишь прослушав концерт.

Выпустив руку юноши, я открыла дверь машины.

– Увидимся, когда приедем в общежитие.

Я села в машину, а Брайс побежал к своему автомобилю. Я наблюдала за ним и чувствовала, как болит сердце. Брайс всегда был рядом, но я никогда не подпускала его к себе. Я вообще старалась ни с кем не сближаться.

«Ты не можешь ни с кем сближаться, – прошептал внутренний голос. – Это было бы несправедливо».

Предательница-память подсунула мне непрошеный образ: я сижу за пианино рядом с Кромвелем и касаюсь его плеча. Слушаю, как он играет. Смотрю, как он старается не улыбаться, пока мы слушаем концерт, сидя на траве.

– Бонни? – раздался с заднего сиденья голос Истона.

– Я здесь, Истон.

– Что происходит?

– Я везу тебя домой. – Я свернула на главную улицу. – Мы уже скоро приедем.

– Нет, что происходит с тобой?

У меня снова упало сердце. Брат уже второй раз задавал этот вопрос. Над машиной словно повисло темное облако. Мне казалось, что, глядя в зеркало заднего вида, я не могу дышать. На лице Истона появилось страдальческое выражение, он положил руку мне на плечо.

– Ты ведь рассказала бы мне, Бонни, да? Всю правду.

– Истон… – У меня в горле застрял ком размером с Юпитер. – Со мной все хорошо. – Я возненавидела себя в ту секунду, когда эти слова сорвались с языка. – Просто отдыхай.

Истон с облегчением улыбнулся, но я видела, что морщинки у него на лбу так и не разгладились. Наверное, он уже давно над этим размышлял. Остаток пути я сжимала руль дрожащими руками. Наконец я припарковалась перед общежитием.

Брайс остановил свой автомобиль рядом с моим. Я заглушила мотор и несколько секунд посидела в тишине. Справляться с жизненными обстоятельствами становилось все труднее, и я всерьез боялась, что в конце концов сломаюсь. Подгулявшие студенты, пошатываясь, возвращались в общежитие, и глядя на них, я почувствовала, как в животе образуется огромная яма. Мне никогда не случалось гулять допоздна с друзьями, и я никогда не узнаю, каково это.

Обычно я старалась не унывать, но сейчас дала слабину и позволила горю захватить меня целиком.

По оконному стеклу постучали, и я встряхнулась. К окну наклонился Брайс.

– Открой дверь, я его отведу.

Я вылезла из машины; к ногам будто подвесили гири, но я старалась не обращать на это внимания. Брайс закинул руку Истона себе на плечи, а я пошла вперед. Дойдя до комнаты, я вытащила ключи, но потом вспомнила, как Кромвель в прошлый раз отреагировал на мое вторжение, и остановилась.

Я постучала в дверь. При мысли о том, что Кромвель откроет дверь, у меня резко подскочил пульс. Он сбежал от меня всего несколько часов назад, а кажется, будто прошли годы. Наверное, Кромвель еще в Амбаре.

Я вставила ключ в замок, но в ту же секунду дверная ручка повернулась, и дверь открылась. По инерции я качнулась вперед и ухватилась за дверной косяк, чтобы не упасть.

Еще спустя секунду я подняла голову, и мой взгляд уперся в широкую грудь, каждый дюйм которой был покрыт татуировками. Я подавилась вдохом: прямо передо мной стоял Кромвель, и из одежды на нем были только черные боксеры. Его грудь быстро поднималась и опускалась, и я сообразила, что он запыхался.

Юноша с трудом сфокусировал на мне помутневший от выпивки взгляд темно-синих глаз и прорычал:

– Какого черта?!

– Кромвель, извини. Это Истон, он…

Я осеклась, услышав скрип матраса. Мой взгляд автоматически метнулся к кровати Кромвеля, и сердце едва не разорвалось у меня в груди. Никогда бы не подумала, что оно может колотиться так быстро.

– Кромвель? – донесся с кровати знакомый голос. Там лежала Кейси, одеяло сползло с ее голых плеч, обнажив бретельки лифчика.