Мои щеки загорелись огнем, я задыхалась и не могла вдохнуть. Подняв глаза, я поняла, что Кромвель по-прежнему смотрит на меня, только лицо у него побледнело. Его губы приоткрылись, он словно хотел что-то сказать, но в итоге прошептал лишь:

– Бонни.

В его голосе мне почудилось что-то такое… И этот странный взгляд… Было ли это чувство вины или смущение?

Возможно, я просто приняла желаемое за действительное.

Отлично понимая, что мучаю саму себя, я тем не менее не могла отвести взгляд от Кромвеля. Грудь у него была смуглая и гладкая. Шевелюра обычно пребывала в состоянии легкой растрепанности, а теперь и вовсе походила на воронье гнездо. Но больше всего меня поразили красные, припухшие губы. Когда я сегодня вернусь в свою комнату в общежитии, то наверняка буду предаваться глупым мечтам, стану гадать, каково это – целовать их, чувствовать, как они прижимаются к моим губам. Представлю, что эти губы шепчут мое имя и его рука сжимает мою ладонь…

Я заставила себя сосредоточиться на настоящем и выбросила эти болезненные фантазии из головы. Кромвель стоит передо мной практически голый, Кейси тоже раздета до белья. Очевидно, Кромвелю все равно, и на меня ему наплевать, иначе он не отправился бы заниматься всем этим спустя пару часов после того, что мы с ним вместе пережили сегодня вечером.

– О, привет, Бонни.

Кейси села в кровати. Она не смотрела мне в глаза, щеки у нее покраснели.

– Привет, – выдавила я в ответ, после чего отвернулась, делая вид, что Кромвеля здесь вообще нет. – Эм… я привезла Истона домой, он слишком много выпил. – Я подошла к стоявшему чуть поодаль Брайсу – тот прожигал Кромвеля негодующим взглядом. – Но он вполне может остаться в моей комнате, коль скоро вы, как я вижу, заняты.

Я положила ладонь на плечо Брайсу и подтолкнула к выходу. Мне не хотелось оборачиваться, чтобы посмотреть, закрыл ли Кромвель дверь или все еще смотрит нам вслед. Вот только сегодня ничего не выходило по моему желанию. Я все-таки обернулась через плечо и увидела, что Кромвель так и застыл у двери, запустив пальцы в темные волосы, и смотрит на меня не отрываясь. Темно-синие глаза потемнели, как летняя ночь, в них плескалось такое хмельное отчаяние, что мне стало больно дышать.

С каждым шагом мое смущение все возрастало, и, только едва не пройдя мимо двери своей комнаты, я поняла, как сильно меня потрясло случившееся. В животе у меня словно образовалась огромная бездонная яма.

Мне захотелось выколоть себе глаза, потому что я видела только пылающее лицо Кромвеля, его покрасневшие щеки, его блестящую от пота грудь. Он вспотел, потому что… потому что…

– Бонни, нам сюда, – окликнул меня Брайс. Он стоял возле двери моей комнаты.

Я улыбнулась и вытащила из кармана ключ.

– Извини, я так устала.

Не знаю, купился Брайс на мою ложь или нет, но он покорно зашел в комнату следом за мной и уложил Истона на кровать.

Уже через пару секунд брат уснул. Я укрыла его одеялом и повернулась к Брайсу.

– Спасибо. – Я наконец заставила себя посмотреть ему в глаза.

– Ты в порядке?

– Ага. – Я вздохнула. – Мне нужно поспать. Я… я все еще неважно себя чувствую.

– Хорошо.

Брайс неловко замялся, потом наклонился и чмокнул меня в щеку. От неожиданности я едва не ахнула. В груди у меня не запорхали бабочки, и живот не налился приятной тяжестью, как это происходило в присутствии Кромвеля, но было приятно. Брайс вообще был милым.

К тому же он не стремился к саморазрушению и не пытался уничтожить заодно и меня.

– Увидимся завтра, Бонни.

Брайс вышел из комнаты. Я смотрела ему вслед, перекатываясь с пяток на мыски. На память снова пришли полуголые Кромвель и Кейси. Вопреки моим предположениям, Кромвель определенно ничего ко мне не чувствует. Музыка, которой он поделился со мной, ровным счетом ничего не значит; он просто продемонстрировал свой талант. Я безрадостно усмехнулась. Мне-то казалось, я каким-то волшебным образом помогла Кромвелю играть от всего сердца, а выходит, навоображала себе невесть что.

– Брайс! – окликнула я уходящего юношу. Он обернулся, и я проговорила, стараясь не обращать внимания на приливший к щекам жар:

– Знаешь, ты всегда спрашиваешь…

Я покачала головой, мой голос дрогнул. Я неуверенно постучала пальцем по подбородку и посмотрела Брайсу в глаза.

– Если хочешь, давай встретимся в пятницу? – Я уставилась в пол. – В смысле, если ты, конечно, не против…

– Ага, – ответил Брайс, не дав мне договорить. Он шагнул ко мне. – Я бы с удовольствием встретился с тобой.

Увы, в моей душе не вспыхнули фейерверки, но мне было приятно видеть искреннюю радость на лице молодого человека, я решила, что этого вполне достаточно.

– Хорошо.

Я запустила руки в карманы, чтобы не стоять столбом как дура.

– Отлично. – Брайс улыбнулся. – Увидимся завтра, Бонни.

Я сходила в ванную, переоделась в пижаму, потом улеглась на маленький диван, который мама поставила в мою комнату, когда я переехала. Сон все не шел, и я стала смотреть в потолок. Хотелось отключиться, чтобы только ни о чем не думать, ничего не чувствовать. Мозг упорно продолжал работать, не давая измученному телу возможности отдохнуть. Перед глазами снова и снова пробегали события этой ночи.

В какой-то момент я почувствовала, что задыхаюсь, и заставила себя совершать глубокие вдохи и выдохи. Я не стану сдаваться, ведь я так долго боролась и никогда не позволяла себе раскисать. Нужно продолжать бороться.

Я не сдамся.

Веки налились тяжестью, но у меня никак не получалось забыть раскрасневшуюся Кейси, лежащую в постели Кромвеля. Глаза у нее сияли.

Я уставилась на свою руку – несколько часов назад эта ладонь касалась плеча Кромвеля. Похоже, не мне одной дозволено к нему прикасаться.

Эта мысль причиняла мне боль, и я ненавидела себя за подобную слабость.

– Бонни.

Профессор Льюис слегка вздохнул.

Я стойко выдержала его укоризненный взгляд.

– Я не могу… – Я покачала головой, чувствуя, как сердце словно сжимают чьи-то холодные пальцы. Я потерла грудину. – Профессор Льюис, я понимаю, вы против того, чтобы менять партнеров в определенных вами парах, правда, понимаю, но работать с Кромвелем… – Я вздохнула. – Честно говоря, мне еще никогда не было так трудно в учебе.

Льюис вгляделся в мое лицо.

– Мисс Фаррадей…

– Вы сегодня проверяли почту? – Я взглянула на часы: было восемь тридцать. Профессора Льюиса я подкараулила десять минут назад, когда он открывал свой кабинет, так что, вероятно, почту он еще не проверил.

Преподаватель нахмурился.

– Какое это имеет значение?