– Хорошо, пусть будет так, – проговорил парень и решительно кивнул. – Принцип работы вам известен, пользуйтесь.

– А ты? – слегка опешила я.

– Уеду. Прямо сейчас и отправлюсь.

– Куда?

– Туда, откуда всегда могу вернуться и спросить с вас за беспредел, который вы тут устроили!

Взгляд его был ледяным, и по спине у меня стадом пробежали мурашки.

– Какой беспредел? – Мой голос нездорово дрогнул.

– Совершенный беспредел по конкретному раскладу. За такие дела жестоко спрашивают.

– Так в чем же дело?

Он смотрел на меня, и я чувствовала дрожь в коленках.

– Я обязательно спрошу. И за Варвару Игоревну тоже. – Слава кивком показал на дом у себя за спиной. – За ваш беспредел, за все про все одним разом.

– Думаешь, страшно?

– Мне? Нет, нисколько. Просто работать вы не дадите. А за Варвару Игоревну спрошу строго. Считайте, что я – ее крыша. Нужны проблемы – обращайтесь к ней. Если нет – не трогайте ее. Такие вот условия нашего мирного существования.

– А мне оно нужно? – зло спросила я.

Слава заступался за мать Лизы, за свою будущую тещу, и это меня бесило. Еще немного, и я выйду из себя.

Но Слава окатил меня ледяным душем.

– Я тебя предупредил, – выдал он.

Глядя на Кречета, трудно было усомниться в его решимости отстаивать свои интересы. А парень он крутой, и с этим нельзя было не считаться.

Белая «девятка» рывком стронулась с места и, быстро набирая ход, скрылась из виду. Я отошел от окна, достал сигарету.

– Чего эта сука от тебя хотела? – зло спросила Лиза.

Она видела, с кем я разговаривал, но повода для ревности у нее быть не должно. С Марго я разговаривал на ножах, романтикой здесь и не пахло.

А Марго действительно стала настоящей сукой, только не собачьей, а волчьей. Оперилась, заматерела. А ведь ей всего семнадцать лет. Что с этой девицей будет дальше?

– Фабрика закрывается.

– Она это сказала?

– Да, так и заявила. Для нас закрывается. Все, я теперь безработный.

– И что будет?

– Я безработный, но не безденежный.

В товар вложено не так уж и много денег. Основная часть наличности у меня, а это без малого семьдесят тысяч рублей. Есть еще деньги, которые должны мне сбытчики, но это в принципе мелочь. Цены росли как на дрожжах, поэтому за товар я старался брать сразу, до реализации, оттого и долгов таких немного.

– Арендуем склад, организуем бизнес, – в раздумье сказал я.

– Какой бизнес?

Марго подъезжала ко мне на машине Медяка, но его самого я не видел. Значит, они забрали у Витька «девятку», а его самого вывели за скобки. Возможно, грохнули как последнюю крысу. Как бы то ни было, но панфиловская братва решила поставить крест и на мне. Действительно, зачем иметь только шестьдесят процентов навара, когда можно забрать все сто!

Волчата обросли шерстью, наточили клыки, стали бросаться на людей. У них своя песня, они хотят выть на луну без меня. Я для них чужой, а ведь мог стать своим.

Дурака я свалял. Надо было приручать этих волчат не со стороны, а с центра круга, становиться их вожаком. Тогда бы и Марго стала бы для меня своей. Мы сейчас были бы вместе.

Сука она волчья! Но красива как черно-бурая лиса. Какой бы хорошенькой ни была Лиза, но ее домашняя ухоженность меркла перед красотой дикой природы. Все-таки я остаюсь с Лизой, а Марго вычеркиваю из своей жизни.

– Ты что, не слышишь? – донеслось до меня. – Какой бизнес?

– Купи-продай. Продуктами займемся.

Грядет массовое обнищание народа. Людям будет не до шмоток и прочих промтоваров. А от еды человек не сможет отказаться при всем своем желании, поэтому спрос на продукты имеется всегда. Брать этот товар будут без принуждения. Во всяком случае, я на это надеюсь.

– А джинсы?.. Ты от них отказался?

– А нам нужны проблемы?

– От кого? От этой суки?

– Ее Марго зовут. Она теперь центровая у всей панфиловской братвы.

– Центровая?! – скривилась Лиза. – Шлюха она самая натуральная!

– Нет, не шлюха. – Я покачал головой.

Будь Марго шлюхой, никто бы не воспринимал ее всерьез, а она реально в центре. Даже Самоед заискивал перед ней.

А если она не шлюха, то почему я не боролся за нее?..

– Шлюха она! – выкрикнула Лиза.

Я безнадежно махнул рукой. Пусть как хочет, так и думает, мне уже все равно. Нет больше в моей жизни Марго и не будет. Если, конечно, она не попытается наехать на мою будущую тещу.

– А ты видел, какая у нее шуба? Чисто норка! – с завистью протянула Лиза.

Кто о чем, а вшивый о бане. Но ведь и Марго такая же вшивая. Она тоже любит хорошо одеваться. Девчонка роскошно выглядела в своей шубе!

– Откуда у нее такая шуба? – не унималась Лиза. – Это ведь твои деньги!

В принципе она была права. Медяк отдал долги, и Марго, не будь дурой, справила себе обновку. Она же теперь бандитская мамка. Все крутится вокруг нее и ради этой персоны.

– Ты должен забрать у нее шубу и фабрику, сам стать центровым!

– Ты в этом уверена? – Я неспроста задал этот вопрос.

Лиза дружила с уличным бандитом, тусовалась в его компании. Ей не чужда была блатная романтика. Она хотела видеть меня крутым бандитским авторитетом, в то же время боялась проблем. Поэтому ее слова прозвучали неуверенно. Конкретного пацана могут посадить или даже убить, а она уже прониклась серьезными планами на будущее. Ей нужна семья, дом, достаток, отсутствие проблем.

– А как ты свой товар толкать будешь?

– Как все нормальные люди. В соответствии с рыночными законами. Предложение должен определять спрос, а не бандитский наезд.

– Да, но у тебя неплохо получалось.

– Думаю, что и дальше так будет. Может, ты не знаешь, что Америка начиналась с разбойных капиталов. Я слышал, Рокфеллер на этом поднялся. Может, врут, я точно не знаю. Но уверен, что поднимусь. Первоначальный капитал для этого у меня есть. Конечно, если тебе что-то не нравится, то ты можешь вернуться к своему Мише.

Лиза устраивала меня по всем статьям, но если она вдруг откажется от меня, то плакать я не стану. Даже вздохну с облегчением и, возможно, начну борьбу за Риту. Должен же кто-то вытащить ее из болота, которое она сама же и развела. Девчонку надо вернуть в нормальную жизнь и идти вместе с ней.

– Ну уж нет! – Лиза с такой силой крутанула головой, что я услышал хруст шейных позвонков.

Но шею она себе не свернула. Впрочем, я на это и не надеялся.