Они дошли до края улицы, потоптались. Наступил всегданеловкий и даже мучительный момент, когда все вроде бы выяснили, обо всемпереговорили, пора расходиться, надо расходиться, отсюда вот всем в разныестороны, но расставаться очень не хочется, у всех есть что сказать… только оноеще где-то в глубинах, не всплыло, не созрело.

Тор сказал первым:

— Еще бы в программу вдвинуть идею насчет жидов.

— Что именно?

— Ну, насчет окончательного решения вопроса. Или хотябы частичного… Придавить их, гадов! А то везде, все захапали, все гребут,правят нами, погоняют… Костя, что молчишь? Ты не увиливай, не увиливай.

Крылов поморщился:

— Кто увиливает? Просто все проблемы делятся на двекатегории: нерешаемые и… решаемые сами собой. Мне кажется, что с ростомскифизации эта проблема тоже решится. То ли сама собой, то ли что-то изменитсяв обществе. Или вы думаете, что оно останется таким же?

Тор засмеялся:

— Оно уже не такое!.. Ты посмотри на нас. Если идут поТверской скифы, то это — человеки. Нас сразу видно. Все остальное —двуногие с набором «общечеловеческих ценностей». А русские они илиюсовцы — одно определение: скот.

Минут через двадцать у бордюра остановилась машина с синейполосой. Трое милиционеров вышли, поигрывая дубинками, прошлись мимо, потом ещеразок. Всякий раз их уши вытягивались в сторону корчмовцев-скифов на четверть.

Крылов не выдержал, сделал приглашающий жест:

— Ребята, не мучайтесь! Подойдите и слушайте. Пива необещаю, даже мороженого не дадим, но слушайте вволю.

Менты сделали вид, что не услышали, вернулись в машину иунеслись. Все верно, со стороны корчмовцы выглядят, как шайка заговорщиков. Аотсюда и до Моссовета рукой подать, и всякие банки для терактов как на ладони.

Мимо дефилировали полуобнаженные девушки, покачивая бедрами.Здесь, в самом центре, где полно милиции, некоторые решались снимать дажетрусики. Особенно шикарно выглядели те, кто успел загореть в купальнике.Контраст между коричневой кожей и нежно-белой, действительно обнаженной, былтак силен, что даже невозмутимый Черный Принц то и дело терял нить, а егоглазные яблоки неотрывно поворачивались за колышущимися ягодицами.

Парни бродили по двое-трое. Всяк трусит в одиночку, а такчерпают друг у друга наглость, заговаривали, гоготали, угощали незнакомок пепсии кока-колой. Кто-то бегал к лоткам мороженого, там уже образовалась очередь,как в славное советское время.

— Лады, — сказал наконец Матросов. — Мне всторону Белорусского. Кто со мной? Я на троллейбусе.

— Так чего ж в эту сторону перся? — удивился Тор.

Матросов не сказал, почему, но по его виду было и так видно,почему, даже за троллейбусом не бросился почему.

— Мне в ту сторону, — сказал Гаврилов.

— И мне,

— И мне, — сказал Черный Принц и добавил: —Почти.

Остальные с явным сожалением нырнули в черную подземнуюнору. Оттуда пахло прохладой и подземными водами. Крылов с ребятами пропустилеще три троллейбуса, наконец Денис-из-Леса не выдержал:

— Так мы садимся или нет?

В салоне на них поглядывали искоса. Ребята разношерстные, нето что болельщики, те все одинаковые, как из одного стручка, а среди этих естьдаже очкарики…

Крылов тоже ощутил, что надпись на майке словно бы к чему-тообязывает. На нем написано, что он — скиф, а значит, он и должен вестисебя как-то иначе. Как солдат, который в увольнительной, забежав домой, можетпереодеться в цивильное и вести себя, «как усе люди», а когда снова в мундире,уже тянется перед офицерами, козыряет старшим…

Ага, подумал он, это может стать отличительной приметойскифа.

В салон на остановке вошли двое стариков, с ними быланемолодая женщина с сумками. Крылов встал, с ним почти одновременно поднялисьДенис-из-Леса и Бабай-ага. Крылов повел рукой на освобожденные места:

— Садитесь, пожалуйста.

Старики заулыбались, приятно удивленные:

— Кто же вы такие, ребята? С виду вроде бы русские, нотакие вежливые, уважительные…

— Наверное, — предположила старушка, — онилица кавказской национальности… Те к старикам уважительные. Правда, только ксвоим.

Денис-из-Леса ответил почтительно, но достаточно громко, чтобыуслышали по всему троллейбусу:

— Мы скифы, отец.

— Кто-кто? — переспросил он, приложив руку к уху,думая явно, что не расслышал.

— Скифы! — громыхнул Денис-из-Леса с готовностьютак, что даже стекла звякнули, а из кабинки выглянул испуганно водитель. —Скифы, отец.

А Бабай-ага добавил:

— С жадными и грубыми очами.

Крылов поправил тихо:

— Вроде бы «руками».

На своей остановке выходили, провожаемые почтительнымивзглядами пассажиров. Среди входящих была женщина с ребенком, Денис-из-Леса иБабай-ага с готовностью помогли ей взобраться по крутым ступенькам, подалиребенка, Крылов махнул водителю, что вот теперь можно и трогать.

Троллейбус покатил, в заднем стекле белели лица свытаращенными глазами. Денис-из-Леса сказал довольно:

— Вот теперь старый хрыч будет всем рассказывать, астарики поболтать любят, о каких-то скифах. Поползут разговоры. А так как никтоне знает, что это такое, приплетут, присочинят, приукрасят… Мы станем чем-товроде ангелов с белоснежными крыльями.

Но Бабай-ага хмурил лоб, думал так напряженно, что мозгискрипели как тормоза «Форда Скорпио» на крутых поворотах, выдал наконец:

— А это надо ввести в правила поведения скифа. Намнеудобство крохотное, зато резонанс все окупит.

Денис-из-Леса усомнился:

— Да стоит ли такую малость?

— Это не малость. Вон Мухаммад определил, какой ногойвставать с постели, а какой переступать порог туалета, куда уж мелочь! Нетмелочей, если касается ежедневной жизни. Зато человек, который встает с нужнойноги, считает себя лучше других двуногих. А уверенность в жизни много значит!

— Не уверен — не обгоняй, — сказалДенис-из-Леса значительно.

— А уверен, — согласился Бабай-ага, — обгоняйи дави. Уверенность в своей правоте дает моральное право влупить встречному побашке. Бей иноверцев!

Вечером Крылов вломился в Интернет с первой же попытки, чтопри линиях связи в его районе вообще-то чудо. Правда, хотя здесь качаетслабовато, но зато не рвется через каждые две-три минуты.

На сайте шла горячая дискуссия. Несколько энтузиастов издругих городов прислали рисунки, какими видят скифа, еще больше былопредложений по госустройству скифов, начиная от просьб покончить с засильемжидов и кончая настойчивыми требованиями включить в состав скифов атлантов изеленых человечков, от лица которых и выступают корреспонденты.