— Кофе называли одной из «четырех подушек на диване удовольствий». Остальные — это вино, опиум, в нашем случае — гашиш…

Птенчиков невольно содрогнулся.

— Иван Иванович, вам нехорошо? — забеспокоилась Варвара.

— Все в порядке. Просто вспомнил Индию. Мне кажется, что та смесь, которую курил добрейший гуру, отправляя меня в Шамбалу, почти наполовину состояла из гашиша.

— Так вот почему вам так трудно пришлось в казино!

— В следующий визит, чтобы не терять связи с действительностью, придется надевать противогаз, — криво усмехнулся Иван. — Ну, хорошо: а чем балует своих клиентов второе казино?

— Второе? — Варя задумалась. — Знаете, об этом мы с Самидом как-то не успели поговорить.

— Зови его сюда, сейчас спросим.

Варя ненадолго вышла и вернулась с сыном вдовы.

— Ты звал меня, Учитель? — почтительно поклонился юноша.

— Присаживайся, Самид. Расскажи-ка, что ты знаешь о казино, в котором мы встретились?

— Ну… — растерялся юноша. — Играют там. Многие уже разорились. Да ты и сам все видел! — Он немного помолчал. — О, вспомнил: в казино есть еще одна комната. «Вип зал»! Туда заходят со стороны улицы только знатные вельможи. Они курят не гашиш, а специальную смесь из табака, опиума, розовых лепестков и толченого жемчуга. Говорят, туда даже пускают женщин!

— Играть?

— Шутишь, Учитель? — укоризненно взглянул на Птенчикова Самид.

Иван закашлялся и поспешил сменить тему:

— Скажи-ка, кузнец, а что известно о владельце этого милого заведения?

— Ходят слухи, что это казино принадлежит самому Угрюму-Угу, главе черных евнухов, следящих за порядком в султанском гареме. Конечно, лично он там не появляется, все дела ведутся через Атана-Ага, начальника алебардщиков.

— А кто владелец второго казино?

— Меняла Абдурахман. У него пьют горилку, едят драники, и даже, как говорят, подают свиное сало. Но в это я поверить не могу!

Пышная женщина лет сорока стояла у двери подвала, куда был брошен Егор Гвидонов, напряженно наблюдая за происходящим через небольшое окошечко, затянутое плотной сеткой.

— Русские не сдаются! — вопил пленник, отбрыкиваясь связанными ногами от крепкого мужика с длинными усами. Руки его были привязаны к балке в стене, что сильно затрудняло сопротивление.

— Выкобениваться вздумал, ежа тебе в правое ухо?! — рычал его мучитель, увертываясь и нанося короткие удары ногой под ребро. — Отхватить бы твой кочан да на щи!

— Засунь свой тесак в помойную кучу, мусульманин липовый! Тебя давно в Стамбул привезли? Здесь щей не едят! А если ты «отхватишь» мой, как ты выражаешься, «кочан», то твой хозяин сделает из тебя шашлык. Никогда не видел, как 'сажают на кол?

— Молчи, пес шелудивый!

— То молчи, то говори..: Ты уж определись, чего добиваешься.

Мучитель на секунду задержал кулак, занесенный для очередной зуботычины.

— Да, говори. Можешь ли ты сделать тот чудесный автомат по имени «Однорукий бандит», о котором трепался в казино?

— Могу.

— Сделай.

— Разбежался! Верни мне сначала мой выигрыш. Грабитель! Мародер!

— Коровью лепешку тебе, а не выигрыш. А ну, строй «бандита», пока я тебе уши не отрубил!

— Отрубай. Русские и без ушей не сдаются! «Вставай, проклятьем заклейменный…» Деньги верни, кровопийца!

— Отзови его, — велела женщина стоящему рядом человеку, отрываясь от замаскированного окошка. — Русские и правда не сдаются.

Человек молча поклонился, шагнул в подвал и сделал знак длинноусому. Тот неохотно повиновался и пошел к двери.

— Мы с тобой еще побеседуем, гнойный прыщ на сопливом носу! — крикнул он Егору.

— Пятки-то не отбил о мои ребра, остроумец? Если охромеешь на обе ноги, придется тебе ползать передо мной на брюхе, — отозвался Гвидонов, вытирая плечом сочащуюся из носа кровь.

Дверь в камеру захлопнулась. Егор некоторое время прислушивался к удаляющимся по лестнице шагам. Кажется, он получил небольшую передышку.

Нужно было срочно связаться с друзьями. На лбу, как раз в районе третьего глаза, вздулась внушительная шишка, но гений технической мысли понадеялся, что на качество связи это не повлияет.

«Мэтр! Они хотят получить секрет игровых автоматов», — заговорил он, стараясь со всей реалистичностью представить себе Птенчикова.

«Вот оно что! — тут же загудело в среднем ухе. — Значит, мы были правы: всему виной конкуренция между владельцами казино. Шпионы Абдурахмана услышали, как ты распинался об «одноруком бандите» в заведении, принадлежащем Черному евнуху…»

«Черный евнух — это прозвище? Человек с черной душой, творящий черными ночами черные дела…»

«Нет, просто он абиссинец. Так вот, Абдурахману донесли о новом способе не только обогатиться, но и переманить к себе клиентов противника, и он решил перехватить тебя любой ценой. Ты уже рассказал, как устроены игровые автоматы?»

«Что вы! Если я все расскажу, меня попросту убьют. Чтобы не проболтался конкурентам».

«Не факт. Убеди своих тюремщиков, что только ты сможешь собрать чудо-автомат. Тяни время, заговаривай зубы, а мы придумаем, как тебя освободить».

«Егорушка! — ворвался в среднее ухо надрывный голос Вари. — Не давай им себя мучить. Пожалуйста, миленький, обещай, что не будешь геройствовать без крайней необходимости!»

«Не дрейфь, Сыроежка, прорвемся», — смущенно пробормотал Егор, подтягивая ноги так, чтоб меньше болело треснувшее от удара длинноусого ребро.

В подвале было прохладно. Тусклый свет пробивался в зарешеченное оконце под потолком. Сырость конденсировалась в дальнем углу мелкими бисеринками, придавая пышно цветущей плесени этакую величавую объемность. Впрочем, особенно жаловаться на бытовые условия не приходилось: вокруг было достаточно чисто, и пока не наблюдалось ни крыс, ни пауков, ни прочей зоологической мерзости. В отличие от влюбленной в натурологию супруги, Егор отнюдь не считал, что все живое на земле имеет право на существование. Впрочем, даже Сыроежкина вряд ли бы обрадовалась встрече с крысой, будучи накрепко привязана к балке в стене.

На лестнице снова послышались шаги. Егор болезненно поморщился и приготовился к продолжению беседы со своими тюремщиками. Иван Иванович прав: тайна конструкции «однорукого бандита» не стоит того, чтобы принять за нее мученическую гибель, однако будет странно, если он согласится сдать ее без боя. Как бы исхитриться, чтобы извлечь из своего положения максимальную выгоду? Враги довольны, а кости целы…

Дверь отворилась, и в помещение, скромно потупившись, вошел благообразный человек с медным тазиком в руках.