– Интересно, сколько, на ваш взгляд, может потребоваться денег на восстановление усадьбы? – продолжал разглагольствовать Алексей. И тут же, не дождавшись ответа, принялся прикидывать расходы.

– Марина, могла бы я поговорить с вами наедине? – спросила вдруг тихо девушку Лика. Марина удивленно посмотрела на ту, но кивнула:

– Мы можем пройти в нашу с Лешей комнату.

Гостья улыбнулась, показав такие ровные и белоснежные зубы, что вполне могла бы демонстрировать улыбку в рекламе зубной пасты, и грациозно поднялась. Тетка Наталья никак не отреагировала, видимо, уже была предупреждена Ликой о ее желании поговорить наедине с Мариной.

В комнате Лика вначале огляделась, сделала по ней круг, скользнула взглядом по портрету, почему-то нахмурилась и только после этого села, с удобством откинувшись на спинку кресла и закинув одну ногу на другую. Марина присела на краешек застеленной кровати и вопросительно посмотрела на гостью. Но та не торопилась начинать, только пристально рассматривала девушку, отчего та начала чувствовать раздражение. Странная дамочка!

– Не бойтесь меня, – вдруг усмехнулась Лика.

– Я не боюсь, – дернула плечом Марина. – Но интересно знать, зачем я вам понадобилась. Такое ощущение, будто вы и приехали сюда ради разговора со мной.

– Так и есть, – согласилась Лика и дружелюбно улыбнулась. Но было заметно: она тоже нервничала – то прикасалась к своим бусам, будто деревянные лакированные шарики могли напитать ее уверенностью, то поправляла один из браслетов на запястье.

– Я хочу поговорить с вами об усадьбе, в которой мы утром встретились. Сдается мне, вы пришли туда не случайно. Это так?

– А что там делали вы? – ответила вопросом на вопрос Марина. Прозвучало несколько вызывающе, но гостья простила ей тон.

– Работали. Мы – работали. Проводили кое-какие… исследования.

– Так, значит, Леша был прав, когда решил, что нашелся спонсор?

– Нет. Нет, Марина. Наша работа никак не связана с восстановлением памятников архитектуры, – грустно усмехнулась Лика. – И Олег никакой не спонсор. Наша работа другого плана. Мы изучаем различные аномальные места. И эта усадьба привлекла наше внимание. Объяснять все это долго и, думаю, не нужно. Это не имеет сейчас значения.

– Так вы… что-то вроде охотников за привидениями? – удивилась Марина. Как-то сложно представить, что вполне взрослые люди верят во всякую… чертовщину, и не только верят, но и изучают ее. А может, и изгоняют? Впрочем, Лике с ее стилем такое увлечение еще, может, пошло бы, а вот с ее спутником никак не вязалось.

– Не совсем, хотя в чем-то вы правы. Только наша работа совсем не похожа на то, что показывают в фильмах. Никаких протонных генераторов и позитронных ловушек у нас нет, хотя, конечно, кое-какая техника имеется. Но в большинстве случаев – это обычные и вполне понятные простому обывателю приборы. – Лика развела руками, будто извиняясь за то, что ничего фантастичного в их работе нет.

– И?.. Что вы обнаружили в этой усадьбе? – прямо спросила Марина, глядя в космические глаза своей собеседницы.

– Мы еще не завершили работу, – уклончиво ответила та. – Обрабатывать данные будем уже в Москве.

– Жаль… – погрустнела Марина.

– Вы так и не ответили на мой вопрос: что именно вас привело в эту усадьбу? – мягко, но настойчиво напомнила Лика. – Случайно ли туда забрели или пришли целенаправленно?

– А это имеет какое-то отношение к вашей работе? – опять ответила вопросом Марина.

– Имеет. Прямое. Детали уж позвольте пока опустить. Исследования, как я уже сказала, еще не завершены и не обработаны.

– Моего парня возмущает то, что такой исторический памятник, как эта усадьба, разрушается, и он хочет привлечь в Интернете внимание общественности к ней. Может, найдется спонсор, на чьи деньги можно будет ее восстановить.

– Да, это я уже поняла, – кивнула Лика, глядя на Марину пытливым взглядом. Ответ, похоже, ее не удовлетворил. – Меня интересует, почувствовали ли вы к этому месту какое-то особое… отношение. Допустим, оно вас как-то необъяснимо притягивает. Или, наоборот, отталкивает. Или пугает. Влияет как-то на вас.

– Вы этот вопрос задаете всем, кто случайно оказался около усадьбы?

– Нет. Только вам. Потому что мне кажется, что вы там оказались не случайно.

Марина вздрогнула, будто от испуга, и вцепилась пальцами в край кровати. Откуда эта женщина знает… Кто она такая? Входит в группу изучающих паранормальные явления. Кого вообще в такие группы принимают? Наверняка не просто прохожих с улицы, а людей с незаурядными способностями?

– Я была в 1998 году в санатории, который размещался в этой усадьбе. Но ничего из того не помню, так как была еще достаточно мала. Так, что-то смутное припоминается… Дорога, пирожки с повидлом и суп с вермишелью, какие-то люди, имена которых я даже не знаю… Но это неважно.

– А что-то важное все же случилось? – произнесла не столько с вопросительными, сколько с утвердительными интонациями Лика.

– Да, – ответила после паузы Марина. – Мне мама рассказала.

Лика заинтересованно склонила голову набок и ободряюще улыбнулась.

– И ты сама ничего из того, что случилось, не помнишь? – спросила она, когда девушка окончила рассказ.

– Нет. Думаю, потому что была еще слишком мала.

– Ну, не так уж ты была и мала. Что-то, особенно если тебя это напугало или потрясло, могло остаться в памяти.

– Но я на самом деле ничего не помню, – покачала головой Марина.

Лика с минуту помолчала, что-то обдумывая, а потом вдруг протянула к девушке руки ладонями вверх и попросила:

– Дай мне руки.

Марина несмело положила свои ладони сверху. Руки у женщины оказались теплыми и сухими, и от них будто исходили приятные покалывающие потоки энергии, от которых исчезали страх и тревожность. Марине вдруг стало так спокойно, как в материнских объятиях.

– У вас такие руки… ласковые, – смущенно призналась она. Лика лишь кивнула и прикрыла глаза, прислушиваясь к ощущениям, исходившим от ладоней девушки. Сидели они так долго, но Марина не замечала времени, погрузившись в странный транс. Между ней и Ликой будто образовался некий канал, по которому уходили тревоги и переживания, а взамен вливался покой. Они будто оказались в коконе, невидимая оболочка оградила и защитила их от всего извне, и здесь, внутри кокона, остановилось время. Внезапно пришло понимание, что вот такая она и есть – Вечность. Не страшная, а уютная и надежная, в которой перестаешь существовать не ты, а исчезают все раздражающие и превращающие жизнь в суетливое метание помехи. Что истинная жизнь – вот здесь, а не там, где время бежит подобно быстротечной реке, подхватившей тебя, как щепку, кружит, мотает из стороны в сторону, то затягивает в омуты, то выбрасывает на поверхность. Что жизнь вот такой и должна быть – бесконечным ровным полотном, а не кое-как сшитым из лоскутов-суток отрезом. Жизнь – здесь… Но кокон внезапно распался, и Марину на секунду будто обдало ледяным ветром, так, что перехватило дыхание.