— Сейчас я кого-то убью, — пообещал он.

Радченко округлил глаза:

— Ты что, свихнулся? Убери ствол.

— Хорошо, — Дик спрятал оружие. — Я убью их не сразу. Дам немного помучиться, раз ты такой гуманист. А потом вывезу тела куда-нибудь подальше отсюда. Разрежу их бензопилой, которая лежит в багажнике. И похороню в разных местах штата.

— Скажи, что случилось?

— Ничего особенного: у Боба депрессия. А когда ему хреново, рядом почему-то всегда оказываются его бывшие друзья Дон и Герб. Они снимают депрессию одной дозой кокаина. Торгуют этой дрянью. А мой брат некоторое время был их постоянным клиентом. Потом он перестал нюхать…

— Не делай глупостей. Иначе окажешься тюрьме. И будешь жалеть об этом весь остаток жизни.

— Я ни о чем не буду жалеть. А за убийство двух торговцев дрянью полицейские мне скажут «спасибо».

— Хорошо, убей их, — разрешил Радченко. — Но не сегодня. Я не выношу вида крови.

Выпустив пар, Дик немного остыл. Радченко не задал ни одного вопроса, он уже знал из разговоров, что Дик давно приехал в Нью-Йорк, он взял с собой младшего брата Роберта, который младше его на год или два. Говорили, будто Роберт закончил колледж. Он получил место реставратора в небольшом музее, где работал Дик. И все шло отлично, к тому времени старший брат продвинулся по службе, ему даже прочили начальника мастерской, таким он был способным и энергичным.

К тому времени Боб купил новую машину. В его планы входила женитьба на очень симпатичной девчонке, он хотел отправиться в свадебное путешествие в Японию. Но невеста выбрала другого парня. Боб, который прежде только баловался травкой, перешел на тяжелые наркотики. Его выгнали с работы, жизнь покатилась под откос. Но Дик нашел хороших докторов.

Позже Роберт несколько раз срывался, казалось, он уже не остановится, не вынырнет из этого омута, но рядом всегда был Дик. И он протягивал руку. Говорили: если бы не брат, Дик давно стал бы миллионером.

* * *

Стас Тухлый сидел на переднем сидении черной «Импалы» и наблюдал, как Дик и Радченко перешли улицу и скрылись за оградой дома. За рулем сидел Сэм Кроткий, он молча барабанил пальцами по баранке и ждал. Тухлый включил радио, он повозился с приемником пару минут, не нашел ничего интересного и выключил.

— Кончить бы все сегодня, — сказал Тухлый. — Блин, руки чешутся.

Сэм пожал плечами, давая понять, что лично у него ничего не чешется, даже руки. Радченко и девчонка нашлись, и теперь хорошая премия, обещанная боссом, уже в кармане. Время, затраченное на поиски и слежку, будет щедро оплачено. До остального ему нет дела.

Моросил дождь, с океана дул ветер. Тухлый думал о том, что сейчас хороший момент, чтобы поставить точку в этой истории. Пристрелить Радченко и Дика, когда они вернутся назад, сядут в машину, но еще не успеют ее завести. Просто подойти по тротуару, пустому и темному, и разрядить пистолет сначала в водителя, а затем в пассажира.

Тухлый покопался в карманах куртки и нашел телефон, с которого звонил в Москву. Он набрал номер. Сейчас там субботнее утро, но босс наверняка уже не спит.

— Что у тебя?

Голос Дробыша был бодрым, оказалось, что он готовится к поездке в Московский гольф клуб, где будет играть, а затем обедать с корреспондентом популярного французского журнала. Дробыш отпустил слугу, сел на кровать и стал внимательно слушать.

— Вся загвоздка в девчонке, — сказал Тухлый. — С этим парнем адвокатом проблем нет. А вот она… Ты ведь хочешь, чтобы я привез ее обратно в Москву, так? Доставить ее можно, тут особых проблем не будет, но…

— Она мне не нужна, — ответил Дробыш. — Похорони ее там.

— Я думал…

— Нет, она мне не нужна, — повторил Дробыш.

Тухлый вспомнил, что девчонка вечерами сидит у окна той жалкой комнаты в Бруклине. Они с Кротким поднимутся на этаж и войдут. Он возьмет девчонку первым, а Сэм за ним. Тело можно будет завернуть в мешковину и утопить в реке.

«Импалу» придется отогнать на территорию соседнего штата и там сжечь. А потом вернуться в Нью-Йорк на другой машине. Тухлый открыл ящик для перчаток, отодвинул в сторону полупустую пачку бумажных салфеток и убедился, что двенадцати зарядный кольт на месте. Если все кончить сегодня, то уже завтра можно возвращаться в Россию. На утренний рейс из аэропорта Кеннеди наверняка найдется один билет.

— Мне не хочется тебя задерживать в Америке, — сказал Дробыш. — Ты хорошо поработал. Но я тут посидел, подумал… Не сходятся концы с концами в этой истории. Надо выяснить одну штуку. Кто стоит за этим юристом? Кто направляет его? Кто заказал всю эту музыку? Понимаешь?

— Я сам думал об этом, — кивнул Тухлый. — Этот юрист, он же не самоубийца…

— Точно. Не мог же он, чужой посторонний человек, вот так просто забрать Инну и увезти ее в Америку. Радченко должен сознавать последствия этого поступка. Во всяком случае, лично для себя. И своей семьи. Но он поступил вопреки здравому смыслу. Вопреки инстинкту самосохранения и простой логике. Вот и надо узнать: почему. Я должен понять, кто за этим стоит. Кто платит Радченко. Короче, тебе придется еще немного задержаться. В Москве тебя будет ждать отличный подарок. Кстати, я дал команду, чтобы завтра твоего отца перевезли в Москву. В самую лучшую клинику, к лучшим врачам. Мне передали, он держится молодцом. У него все в порядке.

— Спасибо. Старику действительно лучше?

— Я же сказал: он молодец. Привет тебе передавал.

Тухлый дал отбой, опустил стекло и выплюнул окурок.

— Босс приказал юриста пока не трогать, — сказал он. — Надо выяснить: от кого Радченко получил заказ. Но только осторожно. Нам потребуются люди.

— Сколько? — спросил Кроткий.

— Ну, пятеро или больше. Пока не знаю.

Прошли по длинному коридору в другое крыло дома. Дик остановился перед дверью и прижал палец к губам. Не слышно ни звука, только с верхнего этажа доносятся звуки музыки, за соседней дверью кто-то надрывно кашляет. Дик выбрал из связки нужный ключ, воткнул его в замочную скважину. В прихожей было темно, на кухне тоже света не было. Справа просторная комната, где горел верхний свет. На диване валялся худой парень, с бледным лицом. На нем были только трусы и майка без рукавов. По комнате плавали клубы сладковатого дыма. Дик вошел в комнату, загляну в соседнюю спальню. Пусто.

— Когда они ушли? — спросил он.

— Ушли, — повторил Роберт.

— Ты что-то купил?

— У меня не было денег. Тогда я позвонил тебе…

— Передай своим друзьям, что в следующий раз я их перестреляю. Прямо здесь.

— Мне надо немножко… Я умру. У тебя есть хотя бы курнуть?

Радченко остановился в прихожей, но Дик махнул рукой, мол, проходи сюда и выбирай любое из двух кресел. Радченко вошел, глянул на кресла, усеянные сомнительными пятнами. Он выбрал деревянный стул, закинул ногу на ногу и стал смотреть в окно. Младший брат никак не реагировал на появление незнакомого человека. Только скосил глаза и наморщил лоб, обтянутый прозрачной кожей. А затем с надеждой посмотрел на брата. Тот сказал: