─ Фу, ─ кривлюсь, но в теле напротив появляется предательская слабость, и там, где только что были его пальцы, дёргает.

Не знаю, как с ним общаться после этого, но поговорить всё же стоит — это, кажется, понимаем оба, поэтому чуть позже садимся за стол переговоров, вернее, просто за стол на просторной кухне. Здесь слишком много места для одного человека, но я не решаюсь это озвучить. У меня другие вопросы.

─ Тебе вообще не совестно за то, как заставил за тебя беспокоиться?

─ К своему стыду, мне никогда не стыдно, ─ лыбится, и тут же морщится от головной боли.

─ Это карма, ─ киваю, потягивая чай. ─ Объясни своё поведение, будь любезен.

─ Бля, я сейчас как с бабушкой разговариваю, ─ аж содрогается, всё ещё потирая виски́. ─ Не делай больше такое лицо, птичка.

─ А ты не пей.

Молчит. Сверлит взглядом, но на сей раз в нём нет ни капли веселья, и это не внушает ничего хорошего.

─ Зачем ты пришла? Я ясно дал понять, что никого не хочу видеть.

─ Не знаю, ─ говорю чистую правду. ─ Хотела выяснить, почему ты так со мной обошёлся. Ты ведь был в курсе аукциона?

По-прежнему молчит, и мне опять хочется запустить чем-нибудь в него.

─ Я думал, у меня всё под контролем. Облажался, ─ наливает себе минералки, и пока пузырьки шипят, между нами повисает очередная пауза, после которой всё меняется. ─ Так что наша с тобой сделка аннулируется.

Что-то в груди щёлкает, даёт трещину, не желая смиряться с таким исходом.

─ Зачем ты помог с животными, если так решил? ─ получается как-то жалко, отчего саму себя ненавижу.

Пожимает плечами, а я какое-то время зависаю на его татуировке. Всё правое плечо забито какими-то то ли драконами на волнах, то ли цветами, приходящими в движение всякий раз, когда сталкер напрягает мышцы, и это очень отвлекает. Рисунок ему удивительно подходит — такой же странный, сумбурный, но притягивающий к себе всё внимание.

─ Прощальный подарок, ─ наконец слышу ответ.

Не знаю, что чувствую, но вот радости во мне точно нет. В чём дело, Ника? Ты же мечтала от него избавиться. Так почему сейчас не прыгаешь до потолка?

─ И что заставило тебя передумать? ─ хочется услышать правдивый ответ, а не отмазку в духе «я наигрался», вот только моё желание оказывается пророческим.

─ Это было интересно, но я ошибся. Видишь ли, ─ смотрит с лёгкой насмешкой, ─ я вообще непостоянный, склонный к разного рода авантюрам. Если что-то взбредает в голову, меня не остановить, ─ явно озвучивает чужие слова.

─ Я это заметила.

─ Вот-вот, ─ кивает, и его натянутая улыбка дрожит в уголке рта, будто он собирается вовсе не смеяться. ─ Так что будь добра, свали по-хорошему — у тебя есть тот, кто утешит… Но за утренний сюрприз спасибо.

Улыбается уже во всю, намекая на то, что произошло на диване, и то, что треснуло у меня внутри, ломается окончательно. Приходится сделать глубокий вдох и так же выдохнуть прежде чем взять себя в руки и не совершить убийство.

─ Ладно, ─ роняю легкомысленно, вызывая лёгкое удивление. ─ Я сделаю вид, что поверила, а ты сиди тут и предавайся тоске. Только знаешь, между жалостью к себе и соплежуйством очень тонкая грань, ─ поднимаюсь, провожаемая тёмными глазами. ─ Поверь мне, я знаю, о чём говорю.

После того утра моя жизнь не остановилась, хотя ощущения были именно такими.

Мне отчего-то казалось, что я уже пережила свой самый большой кризис после смерти Полины, но сталкер убедил меня в обратном.

Почему мне не пофиг?

Этот его решительный взгляд, выражение лица… Я не сомневалась, что тут поработала его бабушка, а может, сыграла роль его ревность (серьёзно?) к Константину Евгеньевичу, только мне всё равно было паршиво.

Противно от себя самой…

Прошло несколько дней, а я ещё безуспешно пытаюсь выбросить из головы всё, что связано с Элем, но не выходит. Он реально впитался в мою кровь, а может, просто выпил её, как клещ, и теперь вместо неё какая-то жижа, но это уже реально напоминает болезнь. Разрушительную и неизлечимую.

В конце недели я понимаю, что не справляюсь.

Как ненормальная проматываю в памяти картинки с нашей последней встречи, словно кадры сотни раз пересмотренного фильма, и всё только хуже становится. Потому что я начинаю скучать. По его внезапным появлениям, по дурацким, зачастую откровенно идиотским фразочкам и намёкам. Даже извечно лохматым волосам.

Кажется, так люди и понимают, что это оно? То самое чувство, когда хочется придушить человека просто за то, какой он придурок, но в то же время, когда его нет рядом, себя ты ненавидишь больше….

Вляпалась.

─ Вчера я слышала очень интересные звуки из твоей комнаты, ─ намекает за завтраком мама.

Она измотана, но факт в том, что мы обе, похоже, не собираемся отказываться от того, что нас так изнуряет. Для неё работа — наркотик, а для меня — бородатый кошмар, убивший последние нервные клетки, и признавать это трудно.

─ Ты о том, как я пыталась удавить себя подушкой?

Прошло столько дней, а бомбит до сих пор. И ведь всё равно, зараза, оставил Леонида наблюдать за домом, будто у нас реально были какие-то отношения.

─ Вообще-то я о твоей игре, ─ посмеивается, а я понять не могу, как мои пальцы вчера умудрились снова оказаться на клавишах.

Нет, петь я по-прежнему не могла, да и вряд ли смогу вообще, однако именно вчера что-то нашло, и я уселась за синтезатор, а когда поднялась, время на часах было уже за полночь.

─ Бес попутал, ─ ворчу в чашку.

─ И я даже знаю, какой, ─ встревает Тая, влетевшая к нам с не менее уставшим видом, чем мы. ─ Вы в курсе, что у вас есть охрана?

─ А, ─ машет рукой ма, ─ я даже уже привыкла. Чувствую себя знаменитостью, ─ и мне опять подмигивает. ─ Готовы вернуться в школу?

Сегодня юбилей, и с одной стороны, не терпится увидеться с некоторыми людьми, но с другой, очень страшно возвращаться в эти стены, спустя годы. Снова проживать те воспоминания.

─ Это будет, по меньшей мере, интересно, ─ тянет подруга. ─ Так что дочь я у Вас изымаю — ей нужно найти гардероб на вечер.

─