Поколебавшись некоторое время, юноша все-таки отправился вечером во второй корпус. Комнату для занятий можно было узнать сразу: дверь оставили полностью открытой, а изнутри доносились громкие сердитые голоса.

– Я больше не могу! Ничего не понимаю!

– Держись! С тех пор как этот лобастый очкарик про нас узнал, мы не можем просто списывать у Юкии!

– Ну, смотри! Тебе надо запомнить нотацию, а дальше просто применить на практике, – устало говорил Юкия.

Ему отвечали рассерженные вопли:

– Что тут простого, идиот?!

– Как это можно просто запомнить?!

– А ты сам как это запомнил?

– Ну прочитал и запомнил.

– Я так и знал!

– Вот поэтому я не люблю умников!

Нотация – это запись ходов на доске, чтобы понять, как двигались фигуры. Ребята явно решали задание по тактике. Акэру глубоко вдохнул и решительно встал у входа.

– В нотациях для начала достаточно запомнить ходы офицера. Все движения пехоты отталкиваются от ходов офицера.

Все мученики, уже побросавшие учебники и готовые накинуться с кулаками на Юкию, с раскрытыми ртами обернулись к Акэру.

– Акэру?

– Ты здесь откуда?

Сигэмару и Юкия ухмылялись, однако помощь не предлагали. У стены в одиночку корпел над заданием Тиха́я – он даже не взглянул в сторону пришедшего.

Акэру слегка облизнул пересохшие от напряжения губы и обвел взглядом присутствующих.

– А мне можно к вам? Не подумайте, что навязываюсь, но вдруг у меня получится помочь кому-то с заданиями? Конечно, если вы согласны…

Последние слова едва ли кто-то расслышал. Он знал, что до сих пор его отношение к этим ребятам никак нельзя было назвать дружелюбным. Потупившись, он со страхом ждал ответа, и вдруг один из них подскочил с полу и схватил Акэру за плечи:

– Как хорошо, что ты пришел, Учитель!

– Что?

– Думаю, ты сможешь объяснить как следует. По крайней мере, лучше, чем этот паршивец.

На беспощадные слова возразил только сам Юкия:

– Ну, знаешь!

– Правда! Хватит с нас тебя! Спасай, Акэру!

– Ничего не разобрать! Так мы не сдадим задания!

– Юкию невозможно понять, даже если он объясняет. Так что ты наша последняя надежда.

От неожиданности Акэру выпучил глаза.

– Вы меня простите?

– Простим не простим…

Однокурсники, большинство из которых родились в простых семьях, переглянулись.

– Мы, конечно, не горим к тебе большой любовью, но уж вытерпим как-нибудь.

– Если растолкуешь нам все и мы справимся с зачетом, будем считать, у нас мир!

– Так что хватит болтать, выручай! Задание на завтра, а у нас еще ничего не готово!

Акэру не знал, радоваться ему или злиться на такие ответы, а Сигэмару только расхохотался.

– Да они не обижаются!

В тот день, пока все не разошлись, Акэру помогал однокурсникам. Судя по всему, подход Юкии никуда не годился, оттого ребята совершенно растерялись. Но благодаря Акэру со многими заданиями они справились очень легко. Слушая его разъяснения, они чуть не плакали от радости, а прощаясь, даже умоляли вернуться еще и завтра.

– Устал? – спросил Сигэмару, когда Акэру уходил, и тот покачал головой.

– Нет. Спасибо, что пригласил. Мне самому понравилось.

Впервые кто-то был признателен ему, и он чувствовал неимоверное облегчение. Кое-кто из ребят хорошо успевал на уроках управления, так что ему пообещали помочь в следующий раз потренировать смену коня и всадника. Акэру осознал, что не зря решился заглянуть сюда.

Однако его ожидало нечто более важное, чем занятия.

– Тиха́я! Можно тебя? – У выхода из опустевшей комнаты он окликнул юношу.

Тот с подозрением взглянул на Акэру, но молча остановился в безлюдном коридоре.

– Тебе из-за меня пришлось многое вытерпеть. Я еще раз хотел извиниться.

Акэру поклонился, но Тиха́я снова ответил:

– Да не надо.

– Я так не могу. Из-за моих ошибок ты тоже мог покалечиться, да и болтают про тебя теперь всякое. Я все время думал, как мне искупить свою вину.

При этих словах лицо Тиха́и на мгновение приобрело растерянное выражение, но Акэру не обратил внимания и только продолжал:

– Ты не ладишь с Кимитикой, но все равно поступил в Кэйсоин по рекомендации дома Минами-Татибана, верно?

– Ты узнавал?

– Да, за это тоже прошу прощения. Когда я в первом бою проиграл тебе, я хотел узнать, что ты за человек, поэтому для меня добыли информацию из посемейных книг. Мне сказали, что у твоей младшей сестры слабое здоровье, поэтому вы не смогли отказаться от помощи дома Минами-Татибана. Наверное, именно на нее намекнул Кимитика в той ссоре, да?

Тут лицо Тиха́и окаменело.

– Я знаю, что позволил себе слишком многое. Но все-таки позволь спросить. Я могу что-нибудь сделать для вас?

Тиха́я не ответил.

– Вряд ли ты хотел, чтобы сестра оказалась заложницей у Кимитики. Я просто хочу извиниться, никаких тайных мыслей не держу, – настаивал Акэру. – Поверь, это от чистого сердца.

До сих пор он обнажал лишь презрение к Тиха́е, Сигэмару и другим, кичась своими возможностями, полученными от рождения. Но теперь он направит свою силу в правильное русло. Ему хотелось, чтобы это стало первым шагом к справедливым поступкам.

– Если хочешь, Западный дом тебя поддержит. Мы и о сестренке позаботимся. Ты ведь, наверное, не по своей воле примкнул к Кимитике?

Тиха́я еще немного помолчал и насмешливо буркнул:

– Угу. Это точно, я не по своей воле принимаю от дома Минами-Татибана эту помощь.

– Так что? – энергично спросил Акэру, однако глаза Тиха́и оставались холодны, как лед.

– Ты все-таки ничем не лучше Кимитики.

Не успел Акэру остановить его, Тиха́я повернулся к нему спиной и быстро ушел.

«Я его рассердил?» – Глядя тому в спину, Акэру застыл на месте.

– Но почему?!

Он никак не мог понять, за что Тиха́я разозлился на него.

Глава третья

Тиха́я

– Братец, спаси!

Услышав страшный вопль Юй, я уронил корзину из рук. Давя ногами коробочки хлопка, рассыпавшиеся по земле, побежал к друзьям. Я смотрел в их бледные лица, но они лишь отводили глаза.

За их спинами амбар. Дверь, обычно распахнутая настежь, сейчас была крепко заперта.

– Перестаньте! Братец, братец!

Тонкий голос, взывающий о помощи, и нескончаемый стук. Я дернул дверь – она оказалась закрыта изнутри. Кто-то сказал: «Не надо», и схватил меня за руку, но разве мог он удержать меня? Оттолкнув кого-то, я всем телом ударил в дверь, сломал ее и ворвался внутрь.

В амбаре было темно. За инструментами лежали связки соломы. Из-за них на меня удивленно обернулся мужчина. Это лицо мне знакомо. Спиной к соломе стояла Юй. В темноте ярко белело ее обнаженное худенькое тельце.