не понимая, зачем он это делает, однако тот даже не думал его отпускать и сердито смотрел почему-то не на Тиха́ю, а на самого Акэру. Тем временем их удивленный однокурсник молча стоял, не зная, куда деть глаза.

– Кто эти господа?

Даже сквозь грохот музыки и шум людской толпы можно было прекрасно различить красивый голосок, прозвеневший подобно колокольчику. Из-за плеча Тиха́и выглянула женщина – или, скорее, девочка. Совсем маленькая. Ручки, ножки и шейка такие тоненькие, что того и гляди сломаются. Черты лица не особо правильные, но выражение мягкое, а губы растянулись в ласковой улыбке. Опущенные ресницы бросали густые тени, а веки над выпуклыми глазами напоминали готовые вот-вот распуститься бутоны нарциссов.

«Это твоя знакомая? Это из-за нее ты наплевал на товарищей, нарушил правила и бегал в веселый квартал? Да еще и не отработал заслуженное наказание и опять пришел сюда? Я тебя недооценил!»

Акэру многое хотелось сказать, но, поскольку хватка Юкии не ослабевала, не мог членораздельно произнести ни слова. Не успел Тиха́я ответить, как послышался удивленный голос:

– Ух ты! Это же Тиха́я!

– Погоди-ка! А как ты здесь оказался?

Подошли Сигэмару и Итирю.

– Это твои друзья? – спросила девочка, держась за рукав юноши.

Вместо брата ответил Юкия:

– Да, мы его друзья: однокурсники и сэмпай. Мы вместе учимся в Кэйсоин.

Акэру не понял, почему Юкия говорит так ласково, но тот свободной рукой легонько прикоснулся к своему веку. Тогда Акэру наконец заметил: девочка рядом с Тиха́ей ни разу не открыла глаза. Она была слепая.

Девицы из веселого квартала Тюо – самые веселые. Их тщательно отбирали еще в детстве – самых красивых, лучших из лучших, – воспитывали, обучали искусствам, так что в каком-то смысле они не уступали образованным придворным красавицам. Акэру никогда не доводилось слышать, чтобы слепую девушку взяли в веселый квартал.

Он посмотрел на девочку другими глазами: ее кимоно было чересчур ярким для посетительницы, но слишком простым и не очень нарядным для обитательницы этого места. Значит, вряд ли она здесь работает.

Заметив, что Акэру начал соображать, Юкия наконец убрал руку.

– Простите, что напугали вас. Просто в Кэйсоин он кричал, мол, да кто пойдет в веселый квартал! Вот мы и не думали, что он окажется здесь.

Сигэмару и Итирю, видимо, тоже что-то поняли и лишних вопросов не задавали. В ответ на объяснения Юкии девочка ахнула и неловко поклонилась:

– Очень приятно познакомиться. Меня зовут Юй. Спасибо, что присматриваете за братцем.

– Так у тебя есть сестренка? – Выпучив глаза, Сигэмару переводил взгляд с Тиха́и на Юй.

– Значит, ты и в прошлый раз ходил к ней? – спросил Итирю.

Тиха́я промолчал, а Юй ответила:

– Да. Я обычно живу в Таниай, поэтому редко вижусь с братом… Но я умею играть на биве[17] и петь, поэтому в праздник меня приглашают помогать на сцене. А раз оказалась недалеко от вас, не удержалась, стала просить братца о встрече. Мы доставили вам какие-то неудобства?

Будто сговорившись, на неуверенный вопрос девочки ребята ответили одинаково:

– Нет, вовсе нет.

– Ничего подобного!

– Правда, Акэру?

Настойчивый тон сэмпая Итирю явно означал угрозу, поэтому Акэру сдержался и ограничился простым:

– Конечно!

Ребята представились. Тиха́я продолжал угрюмо молчать, но все понимали, что он вел себя так не от недовольства, а потому, что ожидал упреков. Они долго соображали, как бы разойтись получше, но тут Итирю беззаботно сказал, указывая на «Сёгэцуро»:

– Ну что, пойдем обратно? Извини, Юй, нас там ждут, так что мы вас покинем.

– Конечно. Простите, что задержали вас.

Юй поклонилась, а Итирю тихонько, чтобы она не услышала, схватил Тиха́ю за шею и наклонил к себе, прошептав:

– Мы ничего не видели. Понял?

И добавил погромче, чтобы девочка тоже услышала:

– Что ж, мы пойдем. До встречи, Юй!

Ласково попрощавшись с девочкой, Юкия и Сигэмару ухватили Акэру за руки и, не отпуская, потащили к «Сёгэцуро». По дороге Итирю закашлялся.

– Так что вы там видели?

– Девушку со сцены.

– Такая красавица!

– Именно. Мы с Сигэмару вернулись, чтобы вас забрать, но танцовщица оказалась так прекрасна, что аж сами засмотрелись.

Уговорившись, ребята посмотрели на Акэру:

– Ты понял? Вот так все и было.

* * *

Глядя вслед товарищам, Тиха́я глубоко вздохнул.

– Прости за этих надоедливых типов. Ты и так сегодня устала, наверное.

– Со мной все хорошо! Я очень рада, что смогла с ними поговорить. Не знала, что у тебя, братец, есть такие веселые друзья.

– Никакие они мне не друзья.

– Опять ты за свое! Такой упрямый! – захихикала девочка, и сердце брата сжалось.

Он хотел уже ответить, но тут Юй позвали музыканты:

– Нам пора на сцену.

Не желая расставаться, Тиха́я проводил сестру до сцены.

– С завтрашнего дня у нас длинные каникулы.

– Знаю. Ты уедешь подрабатывать и будешь там жить. Береги себя! – Улыбка Юй при этих словах стала печальной.

– Я постараюсь еще прийти.

– Когда?

– Когда смогу.

– Хорошо. Я дождусь.

– Ты тоже береги себя.

– И ты. Не делай глупостей.

Тиха́я передал Юй биву и проводил на сцену. Кивнув поджидавшим ее музыкантам, он, не глядя в спину поднимавшейся на подмостки Юй, развернулся и пошел прочь.

Кто бы мог подумать, что его обнаружат Итирю и остальные! Он не знал, насколько они честные ребята, но, кажется, пообещали никому не говорить об этой встрече. Надо было возвращаться в Кэйсоин, пока его не увидел кто-нибудь еще.

Он пошел по задворкам, избегая людских глаз: там, в отличие от праздничного переполоха, стояла полная тишина. Наверное, сюда перенесли все, что обычно находилось на главной улице: всюду вперемежку стояли вывески, бамбуковые шесты для фонарей, валялись поломанные светильники и даже тарелки. Все это мешало пройти, но зато вместе с запахом масла и специй – похоже, сюда выходили кухни заведений – на улицу попадал свет из лавок и позволял разглядеть дорогу.

Тиха́я уже решил, что без помех выберется из квартала, и двинулся вперед, как вдруг замер. Показалось, что кто-то коснулся его затылка. Это было ощущение чужого взгляда. Он быстро обернулся и заметил чей-то силуэт, поспешно скрывшийся в тени лавки.

– Чего надо? А ну, говори!

Человек затаил дыхание, однако все-таки осторожно вышел на свет. Оказалось, Акэру не ушел вместе с ребятами.

– Следишь?

– Как ты плохо думаешь о людях! Я просто хотел поговорить наедине.

Однако он явно пытался скрыть неловкость.

– Поговорить?

– Да. Я немного изучал физиогномику. Ее преподают всем, кто попадает во дворец.

Тиха́я не мог понять, к чему клонит Акэру, но тот помрачнел:

– Вы ведь с ней не родные,