— Очень вовремя, не находишь? — напряженно ответил муж.

Парадные двери тронного зала распахнулись, и бледный как полотно церемониймейстер объявил дрожащим голосом:

— Ее величество вдовствующая королева Немия Возренийская!

Когда я увидела входящую в зал улыбающуюся Немию в сопровождении двух высоких беловолосых женщин, явно доминанток, едва не вскочила с трона, но Карай крепче сжал мою руку и удержал.

Придворные расступались перед ней, словно отодвигаемые невидимой силой, и Немия, вернее Эмани в теле безумной королевы-матери, неумолимо приближалась к нам. И сейчас я была уверена, что это именно Эмани, потому что чувствовала обволакивающую зал чуждую энергию. Это даже не была магия в привычном для нас понимании, это было нечто иное — бездна, первозданное небытие. По мере ее продвижения по дорожке к трону придворные падали на колени и склоняли головы, но явно не по своей воле.

— Приветствую тебя, дочь моя, — бесстрастно произнесла Немия, вернее Эмани, подойдя к возвышению, на котором стояли троны.

— Дочь? — словно в бреду, переспросила я.

— Полно, милая. Ты — порождение небытия, а я есть небытие, — улыбнулась она. — Прими же меня, как должно принимать ребенку родителя, с которым он долгое время был в разлуке.

— Чего ты хочешь? — спросила шепотом, бросив взгляд на Карая. Он тоже склонил голову, но это не было знаком приветствия — он словно спал, как и все присутствующие в приемном зале.

— Я всего лишь хочу избавиться от одиночества, и ты поможешь мне в этом, — небрежно пожала плечами Эмани.

— Не жди от меня помощи, — покачала я головой, — если только ты не уйдешь из моего королевства. Только тогда я пойду с тобой, куда пожелаешь.

Эмани запрокинула голову и сухо рассмеялась. Это не был женский смех радости или веселья, скорее так звучал бы предвещающий истерику старушечий хохот. Она прекратила смеяться так же резко, как и начала, словно сама удивившись тому, что делает.

В то же мгновение я почувствовала прикосновение к своим ногам. Опустила взгляд и увидела большого, упитанного белого кота, ластящегося ко мне. Почему-то животное показалось мне смутно знакомым, хотя я была уверена, что во дворце кошки не обитают, по причине присутствия здесь Карая, которого боятся из-за Тумана.

— Все развлекаешься, сестрица, — усмехнулась Эмани, пронзая ненавидящим взглядом кота. — Не думала, что ты подаришь свою благосклонность той, в ком есть крупица моей силы. Или это твоя месть? Все никак не можешь забыть, что я посмела вмешаться в развитие твоего убогого мирка? Полно, ведь в результате у тебя появились целых две игрушки вместо одной. И заметь, Доминанию ты отняла у меня.

Должно быть, от одиночества у Эмани окончательно помутился рассудок, если она начала беседовать с котом. Но что я могла сделать, будучи в полном одиночестве? О том, чтобы воспользоваться ее же силами, не могло быть и речи. Еще свежи были воспоминания о том, как меня захлестнула злоба и ненависть при первой встрече с холодной энергией межпространства. И мне оставалось только слушать, в надежде, что, общаясь с бессловесным животным, Эмани расскажет что-то полезное.

Эмани меж тем помолчала, словно слушая ответ, и продолжала:

— Ты всегда была щедрой, так почему же тебя так возмутило, что я позаимствовала часть твоего народца? Я же дала им новые силы, превратила в почти идеальную расу. А ты вместо благодарности прогнала меня, заставив провести века в одиночестве. И теперь ждешь, что я буду милосердна к тем, кто предал меня, вернувшись под твое крыло? Если они тебе так дороги, то покажись, дай мне посмотреть в твои лицемерные глаза! Ну конечно, ты следуешь выдуманным тобой же правилам этого мирка и не решишься на прямое вмешательство. Думаешь, что с твоей негласной помощью эти черви смогут одолеть меня? Я принимаю вызов, сестрица! Хоть какое-то развлечение спустя целую вечность скуки.

Кот заурчал и прыгнул мне на колени.

— Обещаю тебе, в скором времени твоя протеже будет есть у меня с рук, — злобно прошипела Эмани напоследок и, резко развернувшись, покинула тронный зал, уводя за собой послушных белокурых доминанток.

Я нервно гладила кота, боясь даже думать о том, что Возрения стала полем игры высших сил. Но, как бы ни ужасно это было, скорее всего, так и есть — мы стали жертвами выяснения отношений между нашей богиней и… ее сестрой? Но что же тогда означают слова Эмани о том, что я порождение небытия? Я же была рождена человеком, как и мои родители. Что же сотворила со мной Немия в Младенчестве? Кто я теперь? И имею ли право на существование вообще? А еще, если это не бред обезумевшей от одиночества богини, значит, мир доминантов и все их силы тоже являются результатом экспрессивного творчества Эмани. Но тогда получается, что и Карай, и Лелиан, и тем более доминанты тоже «дети» Эмани. Или мы только жертвы ее вмешательства в то, что сотворила наша богиня? Как же мне сейчас была необходима информация. Хоть что-то, хоть какая-то зацепка.

Углубившись в невеселые размышления, я даже не заметила, как ушел кот, и вздрогнула от неожиданности, когда зал наполнился звуками. Никто даже и не заметил визита Эмани. Люди поднялись с колен, и только после этого пришли в себя. Оркестр продолжал играть мелодию с той ноты, на которой прервался, и веселье возобновилось, словно ничего и не было.

— Что-то не так? — озабоченно спросил Карай.

— Нет, все хорошо, — заверила я его, заставив себя улыбнуться.

Пусть люди радуются празднику, им знать о том, что нависло над нами, совсем не нужно. Да и что они могут сделать? А я сегодня же ночью отправлюсь в главный возренийский храм и изучу все его архивы. Помнится, на первом курсе обучения у нас было богословие, где нам поверхностно рассказывали историю сотворения нашего мира. С появлением магии доминантов религия отошла на второй план, и истинно верующих осталось немного. Поклонение богине теперь было скорее данью прошлому и признаком хорошего тона, а с пробуждением других видов магии храмы совсем опустели, но я чувствовала, что сейчас нам может помочь только она — безымянная богиня, мать всего и вся… и сестра Эмани.

Я не знала, далеко ли она ушла и надолго ли, но была уверена, что следующий визит Эмани может оказаться гораздо более кровавым. И, как показали последние события, она не любит тянуть время.

С одной стороны, у меня был совет магистров, силы которых увеличились, и увеличила их, скорее всего, богиня. А с другой — Карай, который сделает все возможное и невозможное, чтобы помешать мне совершить то, что я должна. И единственный, кто сейчас мог стать моим союзником, был Рафэ. Он готов на все ради спасения от Эмани, и только для него не будет проблемой, что для этого нужно пожертвовать моей жизнью.

Карай увел меня с приема задолго до его окончания. Я покорно шла за мужем по коридорам и залам дворца, не обращая внимания на стайки секретничающих девушек и парочки в темных уголках. Он молчал, я тоже не спешила нарушить молчание, но предчувствовала, что муж устроит мне допрос. И я была готова рассказать почти обо всем. Обо всем, но только не о визите Эмани и божественном происхождении обрушившихся на нас несчастий.