Жозе молча кивнул головой. Джеймс невесело улыбнулся ему и, взяв чемоданы, спустился по трапу.

Прильнув к иллюминатору, Пенелопа горько плакала. Она знала, что расставаться с ним будет тяжело, но чтобы так... Джеймс... Она видела, как он сошел с судна и остановился. Синяя рубашка обтягивала его рельефное тело... Русые волосы растрепались на ветру... А глаза... глазами он искал ее, Пенелопу, испанскую девочку...

Яхта уже отчалила от берега и стала медленно отплывать...

Джеймс, медленно идущий к ожидающей его Ванессе, вдруг обернулся, бросил сумки и побежал вдоль причала.

Пенелопа видела его, она знала, зачем он бежит...

Девушка быстро встала и вышла из каюты. Поднявшись на корму, Пенелопа помахала ему рукой...

Он остановился, тяжело выдохнул и улыбнулся.

— Люблю тебя... — шепнула девушка.

Она так хотела, чтобы ветер донес ее фразу до Джеймса.

— Жди меня... — ответил Джеймс и поднял ладонь ко лбу, защищая глаза от палящего солнца. — Жди меня, моя маленькая испанская девочка...

Была уже ночь, когда «Элеонора» подплыла к Маглеусу. Вдалеке показались маленькие одноэтажные домики. Только в двух из них горели окна, а именно у Маноло и Санти — их ждала пожилая мать, и в доме семьи Карденья.

Пенелопа, стоя на палубе и держась за стальные поручни, тяжело вздохнула. Но потом на ее лице показалась улыбка.

Вот я и дома... — сказала она себе.

Многое изменилось в ее душе. Теперь она смотрела на мир другими глазами. Казалось, прошла всего неделя, как она уплыла с дядюшкой Жозе, но она почувствовала, что утекла вечность.

Дотронувшись рукой до медальона, Пенелопа вспомнила Джеймса, вспомнила их поцелуй, первую встречу... И пообещала себе, что будет принадлежать лишь ему, англичанину Джеймсу Гранту...

— Пени, — на палубу поднялся дядюшка Жозе, — ты простудишься! - Он набросил ей на плечи свой пиджак. — Соскучилась по дому?

— Конечно, — ответила девушка и обняла Жозе. — Я никому не скажу, что произошло в Сижане.

— Почему? — Жозе явно волновался.

— Не хочу беспокоить маму, отца и деда Пако. Они будут сильно переживать. Да и тебе зачем ссориться с ними? Ведь если Карденья узнают о произошедшем, они больше никогда не пустят тебя на порог своего дома! — Пенелопа положила голову ему на плечо.

— Хорошо, мы им ничего не скажем... — Жозе облегченно вздохнул. — А ты держишь на меня обиду?

— Нет... — шепнула Пенелопа.

— Ты его любишь? — внезапно спросил Жозе.

— Кого? — Пенелопа наигранно удивилась.

— Ты прекрасно понимаешь, о ком я говорю.

— Да, дядюшка, я его люблю. Очень люблю... И буду любить долго, пока не закончатся силы...

— Он сказал, чтобы ты его ждала.

— Ждала? Ты действительно думаешь, что он приедет за мной? Ведь у него есть невеста — Ванесса Людвиг...

— Не знаю, что тебе сказать, Пенелопа. Если твоя любовь к нему сильна, то жди, а если нет, то постарайся поскорее забыть...

— А он? Как ты думаешь, дядюшка, он меня любил?

— В любви не думают, в любви чувствуют. Ты чувствовала его любовь?

— Да, дядюшка... Значит, он, действительно, меня любит... Я буду его ждать...

— Смотри, из дома вышли Тере и Иза... А вон дед Пако прикурил трубку и сел на скамейку...

Всю ночь до утра в доме Карденья никто не ложился спать. За продолговатым столом в комнате деда Пако шумно веселилась вся семья, только Пенелопе было немного грустно.

— Почему ты невеселая? — спросила Иза и плюхнулась на колени к сестре.

— Я немного устала... — ответила Пенелопа. - Скажи, мама все еще хочет, чтобы я научила тебя играть на виолончели?

Изабелла скорчилась и угрюмо покачала головой.

— Хорошо. Завтра же и приступим. Я разучу с тобой небольшую прелюдию, которую сочинила сеньора Нуччо... Там всего несколько аккордов... Тебе понравится, вот увидишь...

Незаметно проходили дни. Их сменяли ночи... Потом наступало утро, а вскоре опять смеркалось...

Неделя. Прошла неделя, а то и больше.

Пенелопа не считала дни. Она просто ждала. Выходила к морю, садилась на небольшой валун и смотрела на юго-запад, куда ее до сих пор сильно тянуло.

Тонкими пальчиками Пенелопа теребила медальон Джеймса и мысленно разговаривала с любимым...

— Я жду тебя. Возвращайся скорее. — С этими словами она подносила медальон к губам и, закрыв глаза, нежно целовала. И тогда ей казалось, что Джеймс рядом, стоит подле нее и улыбается. Но, открыв глаза, она убеждалась, что ничего не изменилось. Она по-прежнему одна. Как же ей не хотелось возвращаться в реальность...

Однажды во время сиесты она опять вышла к морю и посмотрела вдаль. Присев на валун, девушка достала медальон.

— Тебе Он его подарил? — спросил голос матери.

Пенелопа обернулась и покачала головой.

— Дядюшка Жозе рассказал?

Тереза улыбнулась и присела рядом с дочерью.

— Да, Жозе поведал о твоей любви на «Элеоноре»...

— Его зовут Джеймс, мама. Он англичанин. — Пенелопа убрала медальон и снова посмотрела на море. — Джеймс попросил меня ждать его. Он вернется.

Тереза тяжело вздохнула и обняла дочь за плечи:

— Ты в это веришь?

— Я просто этого больше всего на свете хочу.

— Ты живешь надеждой, доченька. Но не очень-то веришь, что твои мечты сбудутся... Тебе больно. Я слышу, как ты каждую ночь тихонько всхлипываешь в подушку. Я понимаю тебя...

Пенелопа подняла глаза к небу, чтобы слезы не потекли по щекам.

— Понимаешь? Разве ты сама не вышла замуж за любимого мужчину? - спросила она.

— Да, Бето меня любил, возможно, и сейчас любит.

— А ты, мам? Ты не любила отца, когда выходила замуж? — Пенелопа посмотрела на мать.

— Любовь Альберто спасла меня от глупостей. Она подарила мне прекрасных дочерей и спокойствие... - Тереза вздохнула. - Пени, в твоем возрасте я очень любила одного мужчину. Мы познакомились с ним в Барселоне. Когда твои дедушка с бабушкой умерли, я устроилась официанткой в небольшое кафе, где умели делать вкусные лимонные пироги и варить хороший кофе. В том кафе я увидела его. Невысокого роста, с небольшой щетиной на щеках и голубыми глазами... Ему было лет тридцать... Этот американец просто сразил меня наповал. У него был такой загадочный взгляд... и очень обаятельная улыбка. Я подала ему кофе, а он попросил жестами, чтобы я присела за его столик. Я не знала его языка, а он не знал испанского. Барселона же большой город. Кто-то говорит только на французском, и его поймут, кто-то на английском...