– Вы серьезно, синьора? У нас ведь необычная кофейня. Это сеть по всей Италии, не слишком большая, в основном на севере, но здесь лучшее обслуживание, лучший кофе и очень строгие требования и к персоналу и к кухне, мы уже почти 10 лет держим марку лучшего заведения! – Официантка Соня невольно перешла на шепот, словно раскрывая страшный секрет: – Сам хозяин раз в неделю приезжает сюда посмотреть, как идут дела, и выпить чашечку кофе. А он один из лучших кап-тестеров Италии!

– Приезжает каждую неделю?! – переспросила посетительница, почему-то сильно обрадованная этой новостью.

– Да. Каждую неделю и всегда сам! Вот только год назад у него что-то случилось, говорили, сестра погибла, только тогда он управляющего присылал, и то всего несколько раз!

– Теперь я понимаю, откуда у вас такая безупречная репутация! Когда у хозяина и всего персонала такое отношение к делу! Я бы так хотела стать членом вашей команды! Ты не могла бы подсказать, как можно к вам устроиться?

– У нас тут есть менеджер по персоналу, Гоци, он решает. Если хочешь, я спрошу у него, вроде он говорил, что нужны еще официантки или девушки на кухню, – ответила она.

– О! Граци, граци, Соня! Меня Нина зовут. Будем знакомы? – Она протянула руку и улыбнулась теплой, домашней улыбкой.

– Очень приятно, – ответила такой же улыбкой итальянка.

– Уверена, мы будем с тобой хорошими подружками!

– Да, мне бы хотелось... Сейчас я принесу тебе коечто очень-очень вкусное для начала и спрошу про тебя Гоци. Надеюсь, потом ты попробуешь все, что захочешь! У персонала большие скидки! – крикнула Соня, уже убегая.

К работе Наташа–Нина приступила на следующий же день. Официантку, говорящую на трех языках – английском, французском и русском, приняли на работу без долгих раздумий. На этих языках говорило большинство туристов, а в последнее время русских становилось все больше. К тому же к концу недели ожидали босса, и работы хватало всем девушкам. Гоци – очень худой и очень смуглый, словно в его жилах тек огненный ристретто, к женской привлекательности относился исключительно как к недорогому способу привлечь клиента. А тут такая красота – роскошные черные кудри, худенькая, высокая, с почти незаметным шрамиком на левой скуле. В этом даже есть шарм. Возможно, последствия любовных утех? И имя такое простое и незатейливое – Нина. Кажется, так же звали сестру его шефа. Это тоже плюс! Он лучше выгонит толстую Сару, если Джузеппе будет против увеличения штата заведения.

Босса ждали в воскресенье. С пяти утра все были уже на ногах. Нина вместе со всеми терла, мыла, передвигала стулья и столы, расправляла скатерти и расставляла свежие цветы на столиках. Работы было много. За эту неделю она даже ни разу толком не погуляла по городу. С утра – на работу, поздно вечером – в гостиницу (20 минут на электричке до Падуи) и утром снова – на работу. Только за нежно кремовыми-шторами кофейни, задрапированными в причудливые фалды, она видела голубое небо Венеции, улыбающееся прощальной улыбкой своему тонущему чуду.

Наташа-Нина засмотрелась на небо, не заметив, как в основном зале возникла суета. Гоци, нескладный, как верблюд, в сопровождении старшей официантки Фибы, полной, услужливой женщины, и еще нескольких девушек побежал к дверям. Джузеппе Лучано в джинсах и очередной цветастой рубашке цвета весенней Сахары появился в сопровождении подтянутого молодого человека в костюме и сразу заговорил о чем-то с Гоци. По улыбкам и согласному киванию головами о сути беседы можно было догадаться без слов.

– Нина! Подойди, пожалуйста, сюда, – услышала Наташа голос Гоци через несколько минут после начала разговора.

«Представление начинается! Ваш выход, синьора Нина!» – сказала себе Наталья Ситникова и даже не двинулась с места. Во МХАТе остались бы довольны такой правильной паузой. И только после того, как Фиба громко повторила просьбу и вся компания во главе с Лучано повернула лица в ее сторону, она начала медленное движение через зал. Она видела свое отражение в стеклах и глазах застывших девушек и без лишней скромности могла бы собой залюбоваться. Сонное утреннее солнце путалось в копне ее черных вьющихся волос, которая подрагивала при каждом грациозном шаге, гарцуя на безупречно прямой спине, широкая юбка в стиле «кантри» – точно такая же, как у Нины на фото в ноутбуке, раскачивалась вокруг стройных ног, светло-карие глаза (ей очень шли цветные контактные линзы) светились, вот только слегка косолапая походка... Но и она производила скорее милое, чем отталкивающее впечатление.

– Вас действительно зовут Нина? – без всяких предварительных приветствий спросил Лучано, внезапно смутившись.

– Да. А Вас что-то смущает? – трогательно ответила девушка.

– Нет, нет, прекрасное имя... А мы не могли с вами раньше...

– Я впервые в Италии.

– Да, да... конечно. Этого не может быть... И такое сходство... Откуда, вы говорите, вы приехали?

– Вы еще этого не спросили, – улыбнулась Нина.

– В самом деле?

– Я из России. Мечтала увидеть Венецию. Но не из автобуса, а чтобы дотронуться и чтобы никуда не спешить. И еще я обожаю кофе! Вот и устроилась к вам на работу.

– Да, да... Из автобуса ничего не увидишь...А кофе – это искусство... Вы любите искусство? Современное, например?

– Я в этом не очень понимаю...

– Позвольте быть вашим гидом на сегодня? Только не отказывайте! Умоляю!

Гоци и Фиба непонимающе переглянулись между собой. Они давно не видели своего шефа в таком странном состоянии. Что это с ним? Обычно он такой активный, решительный, четкий.

– Конечно, я была бы очень рада, – просто ответила девушка и повернулась к Лучано левой скулой. Он молча впился взглядом в шрамик на ее лице. Повисла неловкая пауза.

– Извините за бестактный вопрос, откуда у вас это? – наконец выдавил он, смущаясь, не открывая взгляда от ее левой щеки.

– Что именно? – переспросила девушка.

– Вот это... – итальянец не находил слов, чтобы назвать то, что его так заинтересовало, – на щеке...

– А, буква V? Это ошибка молодости. Шрамирование, когда-то было модно – первая любовь – Виктор, – покраснев, произнесла Наташа.

– Первая любовь... – как загипнотизированный повторил Лучано и снова впился глазами в Наташину щеку... Потом, усилием воли придя в себя, повернулся к Гоци и отдал распоряжение не терпящим возражений тоном: – Заменишь ее кем-нибудь, Нина нужна мне сегодня.

– Ок, босс, – ответил Гоци с непроницаемым выражением лица.

На улице Лучано взял Наташину руку в свою, поднес к губам, но не поцеловал, подержал возле губ и, слегка сжав пальцы, отпустил.

– Нина, Нина... – повторил он глухо и затих. Потом, словно очнувшись, произнес: – Вы не пугайтесь, пожалуйста, что я вас вот так выдернул с вашей новой работы. Я объясню. Видите ли, вы необыкновенно похожи на одного человека, который был мне очень дорог... И я сейчас испытываю странное чувство – умом понимаю, что вы не она, но так приятно, так остро приятно видеть ваше поразительное сходство... И волосы ее, и глаза, и шрамик, и даже имя... Я бы очень хотел просто побыть с вами, побыть с ней... И еще почему-то меня преследует чувство, что мы уже знакомы... Не могу от него отделаться... Мистика какая-то. Только не спрашивайте меня об этом, о’кей? О чем-нибудь другом, о чем хотите – я в полном вашем распоряжении!