Кулаки, лежавшие на перилах, сжались еще сильнее.

– Она сама сказала вам это?

Александра съежилась. А что, если она неправильно оценила ситуацию? Что, если он хочет Франческу больше, чем готов признать? И она…

– Ну, не такими словами…

Напряжение, казалось, достигло предела.

– Какие слова она использовала? Конкретно?

– Мне не хотелось бы показаться грубой… – Александра попыталась увильнуть от прямого ответа.

– Полагаю, мы оба давно перешли границы приличий.

Нельзя было не признать, что он прав.

– Франческа говорила, что предпочла бы остаться старой девой до самой смерти. – Услышав хриплый рык герцога, она поспешила добавить: – Впрочем, я уверена, что она имела в виду замужество вообще, а не брак конкретно с вами.

Герцог скрестил руки на груди, повернулся к Александре и, прислонившись бедром к ограждению, пристально уставился на нее. Его глаза были цвета морозного зимнего неба. Казалось, даже ночь затаила дыхание. Ветерок стих, шторы больше не колыхались. Сердце Александры замерло.

После долгой паузы герцог наконец заговорил, и его тон был холодным, словно лунный свет:

– Миледи, вы сумели ошеломить меня и встревожить одновременно.

– Мне очень жаль. – Это было первое, что пришло Александре в голову, и она с удивлением заметила на его лице улыбку.

– Я склонен… нет, я испытываю сильное искушение принять ваше предложение. Надеюсь, я не обижу вас, сказав, что не знаю вас достаточно хорошо, чтобы верить вам на слово.

– Никаких обид, – вполне искренне ответила Александра. – Мы совсем не знаем друг друга, а значит, речь о доверии не идет.

– Тогда я предлагаю дополнение к вашему предложению.

– Дополнение? – Впервые с момента их встречи он говорил как герцог – нет, не говорил, вещал. Настоящее воплощение надменности и высокопарности.

– Как и планировалось изначально, ровно в полночь я буду стоять на верхней площадке лестницы, ведущей в бальный зал. Я потребую всеобщего внимания и приглашу свою будущую невесту присоединиться ко мне для нашего первого танца. – Он отошел от перил и приблизился к замершей Александре. – Вы будете стоять рядом с Франческой у подножия лестницы, и та из вас, кто поднимется и примет мою руку, получит ее и в браке. А я буду точно знать, что другая… претендентка… согласна и дает свое благословение.

Александре понравилось, что, несмотря на свое желание, он хотел учесть волю Франчески. В этот момент его было легко представить хорошим человеком, хотя он постоянно утверждал обратное.

– Это справедливо. – Она протянула ему руку, в точности как в первый день на железнодорожной станции. – Будем считать, что мы договорились.

На этот раз он, не колеблясь, взял ее руку, но не пожал ее, а привлек Александру к себе.

Она воспротивилась.

– Что вы делаете?

– Получаю свой поцелуй. – Герцог склонился к ней, не сводя глаз с ее губ.

Она прижала свободную руку к его груди.

– Но вы же еще не знаете, помолвлены мы или нет.

– Поцелуйте меня, доктор Лейн. Как моя будущая невеста, или дайте мне этот прощальный дар перед тем, как я дам клятву другой. Я его буду помнить всегда. – Он был так близко! Не шел напролом, но и не отступал. А ведь он мог добиться желаемого. Легко. Преодолеть ее слабое сопротивление и прижать к себе. Получить ее губы. Ее тело.

Но он этого не сделал. Он остался на месте – огромный мужчина, сдерживаемый только ее слабой трепещущей рукой.

– А если я откажусь? – прошептала она.

Он опустил глаза на ее руку, которую все еще сжимал в своей руке, медленно поднес ее к губам и легко поцеловал костяшки пальцев.

– Тогда вы оставите меня одиноким и несчастным.

Луна светила в спину герцога, и его лицо оставалось в тени. Александре очень хотелось убедиться, что выражение его лица такое же игривое, как голос, но это оказалось невозможно.

– А если я откажусь… вы уйдете?

Она скорее почувствовала, чем увидела, что он нахмурился.

– Если таково ваше желание, я вас больше никогда не побеспокою.

– Один поцелуй. И ничего больше?

– Только один поцелуй. – Он слегка повернул голову, и луна беспощадно высветила все его раны. Пирс коснулся кончиком языка шрама, словно надеялся, что он исчезнет. – Один поцелуй. Это все, о чем я прошу.

– Просите? – Он действительно ее просит? Это значит, что она может отказать?

Александра отчетливо понимала: чтобы дать ему обещанных наследников, ей придется не только целовать его. У нее закружилась голова, показалось, что с моря вдруг наплыл густой туман. Думать о чем-то другом, кроме стоящего рядом мужчины, было так же трудно, как плыть против течения.

Ей лучше ни о чем не думать, иначе она сделает что-нибудь нелепое. Например, сбежит.

– Хорошо. – Она не знала, куда деть руки, и решила, что будет уместно положить их ему на плечи. – Только один по…

Его рот накрыл ее губы раньше, чем она успела договорить, прежде чем она смогла как-то отреагировать или передумать.

Александра полагала, что ей придется вытерпеть его поцелуй, как девственнице, подвергшейся ужасной пытке, поэтому она предусмотрительно зажмурилась и сжала зубы.

Но никакой пытки не было. Сначала было только легкое касание, словно крохотная птичка-колибри опустилась на куст сирени.

Смятение буквально парализовало ее. Как можно испытывать одновременно панику и удовольствие? Как можно чувствовать желание бежать и защищенность? Впервые в жизни Александра ощутила себя утонченной и желанной. Плечо герцога под ее ладонью было твердым. Напряженным. Неподатливым. Но он не хватал ее и не прижимал к себе.

Он прикасался к ней только губами.

Его рот был бесконечно нежным и чувственным. Александра даже не была уверена, что он касается ее губ – разве что парит рядом, и ее ласкает его дыхание. Ее захлестнула теплая волна, которая не имела ничего общего с только что выпитым виски. Она заставила разжаться холодные щупальца страха, прогнала панику.

Только когда Александра позволила себе выдохнуть, он завладел ее губами, заставив их смягчиться нежными прикосновениями. Она почувствовала шрам, ощутила мгновенное колебание герцога. В этот момент она поняла, что должна как-то поддержать, поощрить его, и эта поддержка больше нужна ему, чем ей самой.

Тогда она медленно подняла руку и погладила дрожащими пальцами его по щеке и подбородку. Его борода оказалась на удивление мягкой. Она провела по ней пальцами, после чего решительно прижалась губами к тому месту, где шрам пересекал его губу.

При этом мужчина замер. Кажется, в ожидании ее следующего движения он даже перестал дышать.