Улыбка медленно сползла с лица Пирса.

– Как ты думаешь, она будет меня бояться? Я же выгляжу, мягко говоря, не очень красивым.

Александра погладила мужа по лицу с нежностью, способной растопить вечные льды.

– Она будет любить тебя, как я. Твое лицо станет для нее самым дорогим на свете, потому что для нее оно будет воплощать родной дом, любовь и безопасность. Наши дети будут безмерно гордиться таким добрым и красивым отцом.

Пирс почувствовал, как от эмоций перехватило горло, и поспешил сменить тему.

– Мы можем назвать ее Кэтрин, – предложил он. – Кэт. Китти. Кошечка. В честь зверя, который навсегда изменил мою жизнь. Если бы не та большая кошка, я бы женился на Роуз.

Он перехватил ее палец, снова устремившийся к его ребрам, понимая, что на этот раз тычок был бы вполне заслуженным.

– Не говори так, – буркнула Александра. – Не хочу даже думать об этом. – Ее лицо стало задумчивым. – Знаешь, а мне ее жалко. Она лишилась всего: репутации, титула и даже того небольшого состояния, которое имела.

Пирс подумал, что Роуз может сгнить в своем продуваемом всеми ветрами вдовьем доме, расположенном в каком-то далеком и холодном уголке Англии, куда она была сослана, – ему все равно. Главное, чтобы она больше никогда не попалась ему на глаза.

Александра провела пальцем по шраму на подбородке мужа.

– Зверь, наградивший тебя этим украшением, – не обычная кошка.

– Ты как всегда права, жена моя. Хочешь назвать нашу дочь Пантерой? Или Ягуаром?

Александра поморщилась.

– Согласна. Китти лучше.

– Ты само совершенство. – Пирс нежно поцеловал жену.

– Мы оба знаем, что это ложь. Я была сущим наказанием, можно сказать, зверем для тебя… целый месяц. – Она заворочалась, чтобы найти удобную позу.

– Только две недели, по моим подсчетам, – уточнил Пирс и разгладил пальцем складочку, появившуюся между ее бровями. – И очень симпатичным зверем. То есть зверьком.

Александра потерлась щекой о его ладонь.

– Когда ребенок сможет путешествовать, куда мы поедем?

– Давай на некоторое время вернемся домой. Пусть персонал познакомится с новорожденным. Пригласим твоих родителей из Гэмпшира. Мне бы хотелось немного поработать с жеребятами Меркурия. Кроме того, останки Редмейна вернут из музея.

– Мне нравится эта идея, – согласилась Александра. – Я уже соскучилась по девонширскому лету. Оно не такое жаркое. – И она убрала влажную прядь волос со лба.

Ребенок в животе Александры пошевелился, и Пирс увидел очертания маленькой ножки. Он прижал к ней ладонь, думая, как страстно ему хочется наконец познакомиться с обладателем этой ножки.

– Думаю, мне надо пойти и отыскать Сесилию. – Александра зевнула и потянулась. – Мы собирались сегодня поплавать под водопадом. Ощущение невесомости – огромное удовольствие. Только там спина не доставляет мне никаких неудобств.

– Я пойду с тобой. – Пирс привстал.

Александра усмехнулась.

– Тебя никто не приглашал. Это мероприятие только для дам.

– Ты действительно считаешь, что властный и нетерпимый супруг Сесилии отпустит ее от себя больше чем на десять шагов? А то и вообще свернется вокруг нее, словно морской змей.

Ее улыбка показалась Пирсу ослепительной.

– Разве ты лучше?

Он возмущенно фыркнул.

– Конечно, я лучше. Я могу отпустить тебя даже на пятнадцать шагов, прежде чем начинаю скучать.

– В этом ты весь. Все превращаешь в соревнование. – Она поцеловала мужа. – Между прочим, до возвращения в замок нам придется дождаться, пока родит Сесилия. Это будет примерно через месяц после меня. Возможно, у нее тоже будет девочка. – Идея показалась ей чрезвычайно привлекательной. – Они непременно станут лучшими подругами. Второе поколение Рыжих проказниц.

– Думаешь, мир к этому готов? – Пирс обнял жену, наслаждаясь каждым мгновением их близости. Он никогда не предполагал, что существует такое полное, абсолютное и настолько простое счастье. – Мы можем остаться в этом раю, сколько пожелаешь. Ничего не имею против. – Он положил ладонь на живот Александры. – Знаешь, мне не терпится познакомить Китти с кузеном Рамзи.