Вода между нами бурлит от кишащих в ней акул. С каждой секундой мой остров погружается чуточку глубже. Вода уже лижет лодыжки. Акулы поменьше – размером с золотых рыбок – вьются у ног. Но не кусают. Пока.

Акулы становятся голоднее: некоторые выпрыгивают на поверхность и разевают огромные, как автомобили, пасти. Другие, шныряя под водой, поднимают высокие волны и страшно скрежещут зубами.

Кажется, Кайлу плохо. Он весь съёжился, припал к полу и зажимает уши. Я его не слышу, но вижу, как он кричит в пустоту. Нет, не в пустоту… на что-то. Что-то не видное мне, сразу за входом в пещеру.

Знаю, Эйприл тоже встретилась со своим страхом.

И Дешон. И Каролина.

– Держись подальше от воды, – язвительно шепчу я.

Смотрю на озеро. Такое чувство, что с каждой минутой оно становится шире. Я вспоминаю бассейн. То, как он разросся до бесконечности. Как горизонт словно затягивал меня в пасть поджидавшей акулы.

Дешон сказал, мы должны смело встретить свои страхи. Сразиться с ними.

Он сказал, что они не могут по-настоящему нам навредить… хотя сам уже попал в медпункт, попытавшись дать клоуну отпор.

Но он прав. Я живу в Айове. Бояться акул нет никаких оснований. В настоящей жизни я ни одной не видел, да и не увижу. Всё это у меня в голове. Моё бурное воображение, как сказала бы мама.

…  Этого.

…  Не.

…  Существует!

Я сглатываю комок страха в горле. Пытаюсь успокоить выскакивающее из груди сердце.

Я должен спасти друзей! Должен им помочь. Должен дать бой своему страху!

Медленно, опасливо я пробую ногой воду.

Она по-прежнему кипит от акул, что вьются вокруг моего тонущего островка.

Я закрываю глаза.

– Это так глупо, – убеждаю я сам себя писклявым от страха голосом. Сам не знаю, что имею в виду: то ли глупо лезть в кишащее акулами озеро, то ли – вообще их бояться.

Не открывая глаз, я сосредотачиваюсь только на том, чтобы добраться до Кайла на другом берегу, и делаю ещё шаг. На этот раз нога не встречает земли. Я соскальзываю с островка. Ледяная вода плещется выше плеч.

Пытаясь удержать крик, я больно закусываю губы и гребу к Кайлу.

«Это всё у тебя в голове. Это всё у тебя в голове. В Айове не водятся акулы. В Айове…»

Ногу задевает что-то холодное и гладкое, размером с ванну.

Я невольно взвизгиваю.

– Это не акула, – шепчу я, стуча зубами. – Это не настоящая акула.

С другого боку меня касается ещё одна не акула. А может, это та же самая – примеривается, оценивает, хороший ли из меня получится обед.

Отбрасываю эту мысль в сторону. Сосредотачиваюсь и представляю себе друзей. Им сейчас нужна поддержка. Нужно, чтобы я справился со своим страхом и помог побороть их собственные.

По-прежнему с закрытыми глазами плыву дальше. Всё жду, что в любую минуту в меня вонзятся зубы и акула оторвёт руку или за ногу утянет ко дну. Но они лишь шныряют вокруг, напоминая о себе. Слышу, как их челюсти щёлкают вдалеке, чувствую волны, поднятые их плавниками, совсем рядом.

Но я гребу дальше, а меня никто не трогает, и вскоре я почти забываю об акулах, полностью сосредоточившись на спасении друзей.

Друзья важнее!

«Ты справишься, Андре. Справишься!»

Вокруг акулы, но я заставляю себя успокоиться. Смело встречаю свой страх. Не позволю себя остановить!

Нога касается земли. Я становлюсь на дно. Бреду сквозь волны, отшвыривая мелких акул. Глаза крепко зажмурены: я всё ещё не хочу видеть этих тварей, боюсь верить в успех.

Выбравшись полностью из воды, я открываю глаза и облегчённо вздыхаю.

Получилось!

Я всё-таки встретил свой страх.

Прямо впереди туннель, который ведёт к Кайлу. Я оборачиваюсь, чтобы крикнуть акулам о своей победе, но вместо воды вижу коридор, уходящий в бесконечность.

Озера больше нет. Я отряхиваю одежду.

Сухую.

Может, ничего и не было?

Кайл

«Никчёмный».

«Никому не нужный».

«Ты заслуживаешь наказания».

«Никто тебя не полюбит».

«Всегда один».

«Всегда один».

«Сдайся».

«Сдайся».

«Сдайся».

– Кайл!

Нет, пожалуйста! Не трогайте его!

– Кайл! – снова доносится голос Андре.

– Нет. – Я качаю головой.

Змеи обвивают меня туже. Тянут вниз. Наполняют вены ядом.

Отцовский голос гулким эхом звучит в ушах, заглушая другие звуки, отравляет мысли своим шипением.

Он прав: я никчёмный, я заслуживаю боли. Хватит уже ей противиться.

– Ты должен бороться! – кричит кто-то.

Андре? Похожий голос. Но нет, Андре здесь быть не может. Это не он.

Я ему не нравлюсь.

Никому не нравлюсь.

– Кайл, пожалуйста! Борись! Это иллюзия! Всё это ненастоящее. Всё у тебя в голове!

Он не знает правды. Это не иллюзия. Всё это не у меня в голове.

Я вот-вот приму реальность, которой заслуживаю.

– Борись, Кайл! Ради меня. Ради своих друзей! Подумай о Дешоне. Ты ему сейчас нужен. Ему нужно, чтобы ты был сильным.

– Нет, нет. – Я мотаю головой, но кому я это говорю?

Сквозь шипение змей и грохот отцовских слов я слышу чьи-то шаги. На плечо ложится рука.

– Борись, Кайл. Ну же! Открой глаза. Это я.

Не хочу. Там не может быть Андре, это просто очередной обман. Очередной трюк моего отца. Чтобы заставить страдать. Чтобы доказать мне, что он всегда выигрывает.

– Ну же, Кайл, пожалуйста!

Последнее слово всё меняет.

Отец никогда его не произносил. Никогда.

Я открываю глаза, готовясь к худшему.

А передо мной Андре. Стоит на коленях.

Пол вокруг ещё полон змей, но меня они больше не покрывают. И его тоже.

– Андре, ты?

– Да, – улыбается он. – Только-только переплыл озеро с акулами, чтобы до тебя добраться. Ты должен бороться с наваждением.

– Не могу.

За спиной у Андре по-прежнему сидит отец. И как Андре его не видит? Как он не видит змей?

– Он слишком силён. Мой отец… прав, Андре. Прав. Со мной что-то не так. Я ни на что не гожусь.

Я вновь закрываю глаза. Андре не сдаётся.