Он целовал меня голодно, не давая возможности опомниться. Ласкал мой рот, терзал губы до тех пор, пока я не почувствовала солоноватый привкус.

Задыхаясь, вцепилась в его плечи, выгнулась и запустила пальцы в его волосы, пытаясь отвечать, подстроиться. Но куда там! Он сминал меня, полностью забирая себе, подчиняя и давая мне свободу чувствовать.

— Ты хотела шампанского? — выдавил он, приподнявшись надо мной в тот момент, когда дыхания окончательно перестало хватать.

О чём он? Я не понимала смысла слов, не понимала, о чём он говорит. Приподняв веки, смотрела на него, пылающая, жаждущая только одного — его прикосновений.

Демьян встал и подошёл к тумбочке. Только сейчас я заметила стоящую в ведёрке со льдом бутылку.

— Не думаю, что это то, что я хочу именно сейчас, — я присела, оперевшись рукой о кровать.

Демьян не слушал меня. Налил шампанское в бокал и, не сводя с меня взгляда, отпил несколько глотков. Вернулся и, сев за спиной, обхватил одну грудь. Вложил бокал в мои пальцы, и я допила всё, что осталось, не чувствуя при этом вкуса — только пузырьки и приятную прохладу на языке. И тут же контрастом — его горячий, такой же безудержный, как и раньше поцелуй.

Неожиданно он разжал мои пальцы и, кинув бокал к ногам, повалил меня на постель животом вниз. Вскрикнув, я вцепилась в одеяло, ощущая его тяжесть, его плоть.

Сознание поплыло, из груди вырвался короткий вскрик, мгновенно перешедший в протяжный стон.

Демьян сгрёб мои волосы и, приподняв голову, буквально впился поцелуем в шею. Сильнее обычного прихватил кожу зубами.

— Тебе следует быть сдержаннее, — сказал он довольно сурово, как будто был мной крайне недоволен и вошёл в меня так, что о сдержанности говорить было трудно. — Иначе ты разбудишь Соню.

Вместо ответа я застонала и, извернувшись, нашла его губы. Мягкий, дразнящий поцелуй сиплый смешок и новый выдох. Выпустив волосы, он удержал меня за шею и, не дав отстраниться, поцеловал снова.

Отбирая возможность дышать, показывая, что, хочу я того или нет — обязана быть его. Слегка сдавив мою шею, он втолкнул язык ещё глубже, до самого горла и сделал сильный выпад. Меня тряхнуло, болезненное наслаждение обдало каждый нерв, каждую клеточку тела.

Укусив за губу, он толкнул меня на постель, взял за плечо и, прижав, стал врываться ещё быстрее.

— Именно это я и хотел сделать с тобой весь вечер, — вонзаясь, прорычал он у меня над ухом. Провёл языком по раковине, обхватил губами мочку. — Да… — глухо, с похожим на рычание стоном, всё ускоряя и ускоряя ритм.

Ладонь его тяжело со шлепком опустилась на мой зад, пальцы вонзились в ягодицу. Смяв, он похлопал снова — немного легче и тут же — ещё сильнее, чем в первый раз.

Я опять закричала — громко, коротко. Прикусила губу, заставляя себя замолчать, но то, что было внутри меня, почти не поддавалось контролю. Как сквозь пелену я слышала собственные вскрики, не понимая, что делаю, комкала одеяло и чувствовала… Чувствовала его, чувствовала его безоговорочную власть над собой. Как и в первый раз, когда это случилось с нами, когда я пришла к нему, а он взял.

Теперь я понимала — взял не потому, что я предложила, а потому, что он хотел этого, в противном случае я бы даже не переступила порог его дома.

Отпустив плечо, он провёл по моей руке до локтя, так же по второй, продолжая вжимать меня в матрас.

— М-м… — выдыхала я, подчинённая его ритму.

— Давай посмотрим на тебя, — сдавленный, всё такой же похожий на рык голос.

Крепко держа за руки, он перевернул меня на спину и опять прижал.

— Такая ты мне нравишься, — сказал с удовлетворением и, отпустив одну руку, убрал с моего лица волосы. — Кажется, я тебе уже говорил об этом.

Говорил или нет, я не помнила. Здесь и сейчас я не помнила вообще ничего. Не помнила и не хотела помнить.

— Демьян! — выгнулась и закричала, когда он снова оказался внутри.

Закрыла глаза, понимая, что долго не выдержу. Заметалась под ним, вбирая его, ощущая, как живот сводит судорогой, как между ног ноет всё сильнее и сильнее. Одеяло сбилось, ноги заскользили по простыне, а он всё не останавливался.

— Открой глаза! — рык стал совсем низким. — Открой и смотри на меня! — сгрёб волосы и с силой сжал.

Ритм его проникновений стал таким быстрым, что у меня не было и мига на передышку. Слова его окутывали меня, его запах, его голос: я таяла в этом, не разбирая ничего по отдельности, не понимая, чего он хочет. Только пульсация моего собственного тела, только напряжение в предвкушении наслаждения, только бегущая по венам горячая кровь, и он во мне.

— Глаза! — сжал волосы ещё сильнее.

Я болезненно поморщилась, застонала и разомкнула веки и тут же провалилась в чёрную бездну его глаз.

Толчок, ещё один, мой всхлип…

— Ты прекрасна, — просипел он и, вогнав в меня член до самой глубины, поймал губами крик. — Прекрасна…

Наши стоны смешались в один, одна на двоих дрожь прокатилась по телам.

— Дарина…

— Демьян…

Измученная, я лежала под ним, придавленная его тяжестью, чувствуя на губах вовсе не кажущийся неприятным привкус крови и Демьяна в себе. Отголоски оргазма снова и снова накатывали на меня, удовольствие было таким сильным, что я совершенно потерялась в нём. И ещё ладонь Демьяна на моём бедре…

— Демьян… — позвала я, услышав за дверью какой-то странный шорох. — Демья-я-ян… — повторила, не услышав ответа.

— М-м? — ладонь его, проскользив по боку, оказалась у меня на груди. Вдохнул и, поиграв с соском, слизал с моей кожи испарину.

Губы у меня пересохли. Облизав их, я шумно выдохнула, погладила мужа по голове, всё ещё дрожа после того, что он сделал со мной и чувствуя, что ещё не затихшее томление в груди, желание, что до конца не прошло, готовы вот-вот вспыхнуть с новой силой. До слуха моего вновь донёсся звук. Такой, будто кто-то скребся в нашу дверь. А потом… тихое поскуливание и аккуратное — «тяв»

— Демьян, — опять позвала я. — Ты слышишь это?

— Слышу, — недовольно просипел он и шумно вдохнул.

Поскрябывания усилились, поскуливания стали громче.

Я сдавленно, нервно засмеялась, Терентьев так и вовсе крепко выругался и, в последний раз сдавив мою грудь, резко встал.

Тут же мне стало холодно и пусто. Прикрывшись кончиком одеяла, я присела, с трудом подчиняя себе собственное тело. Живот так и продолжал ныть, между ног было влажно.

— Нет, я сказал! — услышала я строгий голос стоящего у двери мужа. — Нет! Да чтоб тебя! — выругался он, когда Лорд, наплевав на все его «нет», неведомым образом прошмыгнул в спальню и, остановившись посередине, возмущённо тявкнул на него.

— Мать твою за ногу! — Демьян пошёл к нему. Завиляв хвостом, Лорд снова тявкнул.