Говоря, Раванель аккуратно обрабатывал ногти пилочкой, и было видно, какие ловкие и проворные у него руки.

Люси закрыла буклет, положила его на стол, достала блокнот:

— Думаю, можно найти прямую связь между вашей хирургической техникой и этими людьми, которые вернулись к жизни после случайного переохлаждения.

— Правильно думаете. Ученые, создававшие методы лечебной гипотермии, видимо, и вдохновлялись взятыми из жизни феноменами. В сороковых годах прошлого века приходилось оперировать на бьющемся, работающем сердце, потому что никаких других возможностей не существовало. Операции эти были рискованными, часто оканчивались неудачей. Правда, в то время считалось, будто замерзающему организму требуется больше кислорода… И только после того, как стали известны случаи естественной гипотермии в результате падения или утопления в горах, исследователи задумались: а может быть, холод вовсе не убивает? Может быть, погружая организм в анабиоз, он, наоборот, дает ему возможность выжить?

Хирург обернулся к окну, за которым открывался поистине волшебный пейзаж. Люси с минутной завистью подумала: как не похоже на Париж…

— Примеров более чем достаточно, прежде всего связанных с растениями и животными. Видите вон там, на склонах, хвойные деревья? Они способны выжить при температурах на много десятков градусов ниже нуля, хотя лед проникает очень далеко в их глубинные клетки. Или, скажем, канадская лягушка — самое, наверное, удивительное животное с точки зрения гипотермии. Она добровольно направляется в холодные края, чтобы замедлить свой метаболизм. С наступлением зимы чуть меньше половины жидкости в ее теле замерзает, лягушка становится твердой, словно кусок льда, и, если уронить ее на землю, может разбиться на осколки! Но потом, когда потеплеет, она без особого вреда для себя оттаивает и возвращается к прежнему образу жизни… Сейчас ученые пытаются разгадать ее секреты.

Профессор говорил медленно и по-прежнему спокойно. Люси это нравилось: Раванель был из той породы собеседников, с какими она чувствовала себя особенно легко.

— И как — удается?

— Пока не слишком, но обязательно удастся. В любом случае мы уже знаем, что эта способность обмануть смерть с помощью холода, эта гибкость обмена веществ заложена в глубинах клеток человеческого организма. В мае тысяча девятьсот девяносто девятого года в горах нашли норвежскую студентку-лыжницу, вся верхняя часть тела которой «вросла» в замерзший водопад. Девушку вытащили оттуда через семь часов после падения — с температурой тела тринадцать и девять десятых градуса, она не дышала, пульса не прощупывалось, но она была жива!.. Или другой случай: в октябре две тысячи шестого японец Мицуката Усикоти сорвался в горах же с крутого склона, поломал при падении кости таза и остался лежать без движения в безлюдной местности при температуре воздуха всего десять градусов. Нашли его спустя двадцать четыре дня после несчастного случая: пульса не обнаружили, измерили температуру тела — всего двадцать два градуса… Однако после двух месяцев лечения все функции восстановились — пациент выздоровел…

Раванель убрал пилочку для ногтей и поправил авторучку в кармане халата, вернув ее в строго вертикальное положение. Все его движения были точными, выверенными. Человек, привыкший говорить на публику, умеющий производить хорошее впечатление.

— Подобные случаи доказывают, что у нас сохранились некоторые эволюционировавшие вместе с организмом средства адаптации животных к водной среде. Если поместить человеческое тело в воду с температурой не выше семнадцати градусов по Цельсию, организм попытается приспособиться к новым условиям. В такой среде мгновенно замедляется сердечный ритм, иногда вплоть до полной остановки сердца, происходит перераспределение крови в организме — увеличивается ее поступление к главным внутренним органам, легочные альвеолы заполняются плазмой крови. Чаще всего эти изменения приводят к смерти, но бывают и исключения, которые обнадеживают исследователей.

Люси быстро записала то, что казалось ей самым важным, и вернулась к делу:

— Вы упомянули об остановке сердца с помощью раствора калия. Этот раствор хорошо известен полиции, поскольку мы не раз сталкивались с его использованием в качестве орудия преступления…

Хирург ответил гостье ослепительной улыбкой:

— Орудие преступления, которого почти и не распознаешь, потому что, как только прекращаются жизненные функции, тело естественным путем от калия освобождается. Ум и фантазия ваших преступников поистине безграничны.

— Ах, если бы вы знали… И я ведь могла бы показать материалы о том, что они делают!

— Спасибо, верю вам на слово!

Люси тоже улыбнулась:

— А может ли сероводород, наподобие калия, привести к остановке сердца? Имею в виду — к временной остановке сердца, не окончательной.

Хирург сдвинул густые брови, превратив их в одну темную линию:

— Откуда вы об этом знаете?

Люси сразу поняла, что ступила на верную тропу. Если бы она ляпнула глупость, собеседник отреагировал бы совсем по-другому. Теперь выбора уже не оставалось: разобраться во всем она сможет, лишь поделившись с профессором кое-какими сведениями.

— То, что я сейчас вам расскажу, должно остаться строго между нами.

— Можете на меня рассчитывать.

— Я приехала сюда потому, что подозреваю одного из сотрудников медицинского центра «Солнечные склоны» в том, что он в разное время убил двух женщин, а еще двух усыпил и во всех четырех случаях, после убийства или усыпления, бросил свою жертву в замерзающее озеро.

Гаспар Раванель долго и молча смотрел на Люси, потом проронил:

— Хотите сказать, что ваш подозреваемый — кто-то из моего отделения?

— А разве есть основания подозревать кого-то из ваших сотрудников?

— Ни малейших. Мои коллеги — люди абсолютно честные и порядочные. Все кандидатуры, от санитара до врача, тщательнейшим образом изучались, собеседования при приеме на работу проводились по всем правилам. И вообще наша больница считается во Франции образцовой.

Он явно приготовился к обороне, даже позу соответствующую принял. Люси пожала плечами:

— На самом деле это ничему не могло бы помешать… Но не думаю, что тот, кого я ищу, работает с вами. Скорее — в отделении неотложной помощи, куда поступали его будущие жертвы после переломов на лыжных трассах. Но вместе с тем ему должна быть хорошо известна специализация вашего отделения: операции с терапевтической гипотермией. Ваш способ остановки сердца, методы, с помощью которых вы вводите пациента в состояние, когда он на время вроде как и неживой… — все это должно было его буквально зачаровывать… Может быть, когда-то вы прогнали этого человека из бригады? Может быть, это медбрат, возомнивший себя Господом Богом? Или санитар, переходивший из отделения в отделение? Не помните чего-то в этом роде?

Раванель покачал головой:

— Нет. Но ведь состав персонала часто обновляется, а сам я часто отсутствую. Сколько тут, в этих стенах, перебывало народу, в том числе и студентов-медиков, просто не счесть…