Майор Репняк сначала извинился за своего подчиненного, а потом выдвинул аргумент в его оправдание.

– Перестраховывается. И правильно делает… Чертовщина у нас тут творится…

– Призраки? – усмехнулся Андрей.

– Смешно? Мне тоже было смешно… А когда своими глазами увидел…

– Своими глазами?

– Ну да, на пленку же все записано… И с первым призраком запись нашли, и со вторым. Ну и третий тоже засняли…

– Это интересно. Охотников за привидениями вызывать не пробовали?

– Это уже издевательство, Сизов, – насупился Репняк. – Форменное издевательство. А ведь это твоя недоработка…

– Не понял. Насколько я знаю, нигде не записано, что оперчасть обязана выявлять и уничтожать привидения…

– Оперчасть. Опера… – усмехнулся начальник караульной службы.

– Что здесь смешного?

– Опера, – все с той же насмешкой повторил Репняк. – Призрак опера, прямо какой-то…

– Умней ничего придумать не мог?

– Умнее в голову не лезет.

– Скажи еще, что призрак на оперчасть работает.

– Кто знает, кто знает… Михалев порядочной сволочью был. Козел, короче. Карцев – петух и убийца…

– Ты сейчас это к чему сказал?

– Ни к селу ни к городу… Но то, что нежелательный элемент вычищается, – это факт…

– Карцев никому ничего плохого не сделал.

– Убийца он.

– Здесь не монастырь. И святых здесь нет.

– А ты чего разволновался? – удивился Репняк. – Шуток, что ли, не понимаешь?

– Не люблю шутки.

– С каких это пор?

– А с тех самых, как одной такой шуткой по голове ударили.

– Извини, что-то меня понесло… Здоровье как?

– Да ничего, как видишь… А насчет привидений… Запись покажешь?

Репняк противиться не стал, провел Андрея в свой кабинет, вставил диск в сидиром компьюрного блока, вывел изображение на экран монитора.

– Явление первое, из восьмой камеры…

На систему видеонаблюдения были выделены солидные деньги, и фирма, выигравшая тендер на техническое оснащение, отработала их сполна. Изображение хоть и не цветное, но качественное, а помехи, его искажавшие, носили естественный характер. Снег, метель, свет от прожекторов. Но все же можно было различить светлое пятно, отдаленно напоминавшее перистое облако, которому ветер придал человеческий силуэт. Это нечто двигалось от мастерских в сторону забора, с непостижимой для человека легкостью прошло сквозь линию проволочного заграждения. Было видно, как прапорщик Рябков открыл по нему огонь на поражение, но пули не причинили ему никакого вреда. Но коснувшись стены, приведение исчезло – то ли через каменную твердь прошло, как через воздушную прослойку, то ли растворилось в пространстве, развалилось на незримые молекулы…

– А мы еще смеялись над Рябковым, – вспомнил Репняк. – Надо было сразу запись поднять. Да пока догадались… Зато со вторым не оплошали. Инспектор с шестого поста его видел. В сон, говорит, клонило, а как увидел эту жуть, так два дня потом спать не мог… Вот, смотри…

В этот раз вьюжный снег не попадал в объектив камеры, и освещение тюремного коридора было равномерным. И хорошо было видно эфемерный силуэт, очень напоминавший человеческий. Но это был всего лишь силуэт – ни черт лица, ни контуров одежды. Все то же облачко, светящееся изнутри. Появилось оно ниоткуда, плавно по косой траектории проплыло через коридор и вошло в закрытую дверь двести двадцать шестой камеры. Именно проплыло, потому как Андрей не заметил, чтобы оно двигало ногами и руками в такт движению.

– А на следующий день из этой хаты труп вынесли… – не то, чтобы скорбно, но уж точно безрадостно сказал Репняк. – Смотрим дальше…

В третьем случае привидение было заснято на перекрестке двух продолов, один из которых вел в триста тринадцатую камеру. Именно в эту сторону и направился призрак.

– Не нравится мне все это, – озадаченно сказал Андрей.

– Ясное дело, кому такая чертовщина понравится. Ладно, если бы просто призрак бродил, а то трупы появляются. В этот раз Карцева, кажется, вынесли…

– Да я в курсе.

– Михалев его опустил. Ни Михалева, ни Карцева…

– Вот это мне и не нравится… А ну-ка еще раз прокрути картинку…

Смешно даже думать о том, что в привидении было нечто противоестественное. Здесь ни что-то, а сплошь – мистика. Но все же мелькнула у Андрея мысль о каком-то неуловимом пока несоответствии с тем, что он видел, и тем, что должно быть. Мелькнула и погасла. А повторный показ не смог распалить потухший уголек… воображения.

– Даже не знаю, что и думать.

– Было у нас тут уже однажды. Давно, мы с тобой тогда еще в школу ходили…

– В восемьдесят седьмом?

– Да, да.

– Знаешь?

– Да говорили. Два привидения, два трупа.

– Вот-вот, на том все и затихло…

– Тогда еще не было систем видеонаблюдения…

– Хватит с нас и этой жути, – кивнул Репняк на погасший монитор.

– Весело живем, – мрачно усмехнулся Сизов.

– Обхохочешься… Бугримов правильно говорит, сносить нашу тюрьму давно пора. Сколько ж лет стоит, а что было здесь… И будет что, если не сравнять ее с землей… А что, центр города, земля дорогая, можно дом здесь элитный построить. Только скажи, инвесторы найдутся…

– Сначала новую тюрьму построить надо.

– Само собой. Сколько уже новых тюрем построено, чем мы хуже?

– А где ее построят? За городом?

– Да хотя бы так. Зато никакой бесовщины…

Разговор с Репняком оставил в душе неприятный осадок. Человек всерьез верил в злых призраков. Андрей не хотел ему уподобляться, но факты настраивали на минорно-мистический лад…

Лыпарев встретил его с распростертыми объятиями. Глаза светятся, улыбка до ушей.

– С возвращением вас, товарищ майор!

– Рано радуешься.

– Что, еще нет? – Саша сделал вид, что расстроился.

– С понедельника выйду. А потом буду должность принимать.

– Какую должность?

– Свою!.. И не знаю, сдашь ты ее мне или нет. Два трупа у тебя, Саша. Два. И насколько я понял, виновников ты не нашел…

– Какие виновники, Андрей? Оба умерли своей смертью.

– Ты-то хоть сам в это веришь? Или просто хочешь в это поверить.

– А может, я просто отчетность не хочу нарушать… Я ж не дурак, Андрей. Ладно, Михалев сам по себе мог ласты склеить. Да и Карцев тоже мог, от переживаний там, депрессии. Но две смерти сразу. И связь между Михалевым и Карцевым налицо.