— Но он действительно сам виноват. Да и все это только досужая болтовня. Вы не должны принимать участие в схватке, леди, если рядом нахожусь я. Мне нет дела до того, что вы считаете себя отличным стрелком…

— Я знаю, что не промахнусь, — сказала Касси. Тон его смягчился: вероятно, он просто проявил снисходительность.

— Стрельба по мишеням — это одно. Поединок с человеком, который собирается убить вас, — совсем другое дело, Касси. И вам не стоит постигать разницу на собственном опыте.

— Возможно, вы правы, — согласилась она. — Но вы не хотите понять мою точку зрения. Не стоило убивать Рафферти. Вполне достаточно было бы только ранить его…

— Вот результат намерения всего лишь ранить противника, — прервал он ее, тыча пальцем в шрам на своей челюсти. — Тот парень поправился и стал мне мстить. Он хотел убить меня, но побоялся схватиться со мной лицом к лицу, поэтому напал сзади. И я остался жив только потому, что с ножом он обращался так же неумело, как и с револьвером. Вот почему я теперь бью только наповал.

— Да, вы правы.

— Неужели?

Касси смутилась:

— Не смотрите на меня так. Просто ваши слова напомнили мне рассказы о перестрелках, в которых один из участников получает ранение, а спустя несколько дней его противника находят в кустах с пулей в спине. Я не утверждаю, что такое случается сплошь и рядом, но все же так бывает довольно часто — во всяком случае, ваши слова похожи на правду.

— Итак, что здесь произошло?

Касси обернулась и увидела шерифа, пробиравшегося сквозь толпу: люди уже собрались поглазеть на убитого, но в то же время старались держаться подальше от участников перестрелки.

Френк Хинлей был невысоким мужчиной, чуть повыше Касси. Он носил сапоги с высокими, дюйма в три, каблуками, что не очень-то помогало увеличить рост, и отличался твердостью характера, что, напротив, очень помогало в его работе. Френк умел произвести должное впечатление даже на тех, кто был гораздо выше его ростом, и поэтому считался хорошим шерифом — вернее, считался бы, если бы видел разницу между семейными делами и служебными.

Вот и сейчас, едва он бросил взгляд на Слэйтера, Касси поняла, что это тот самый случай, когда семейные дела выступают у него на первый план.

— Ага, я знаю этого человека. Это работник… — Френк запнулся и, прищурившись, посмотрел на Ангела. — Вам придется пройти со мной в участок, мистер.

Касси едва удержалась от того, чтобы не бросить ему:

"Не дождетесь!» Но все же взяла себя в руки и, сделав шаг вперед, холодно проговорила:

— Вряд ли это так уж необходимо, шериф. Спросите у этих людей. Кое-кто из них наверняка видел, как Слэйтер пытался выстрелить этому человеку в спину. Видела и я, поэтому в плече у него сидит и моя пуля. Кстати, Слэйтер больше не работает у вашей тетушки. Ваш племянник Бак вчера утром выгнал его.

Шериф тотчас изменился в лице, и Касси поняла, что ее сообщение совершенно изменило отношение Френка к убитому. Она нисколько не сомневалась, что Ангела, хотя он ни в чем не виновен, арестовали бы, если бы Слэйтер по-прежнему являлся работником Кэтлинов. Дело могло бы дойти до сфальсифицированного обвинения, суда и виселицы, если бы того потребовала от своего племянника Дороти Кэтлин — столь непререкаем был ее авторитет в этой связанной крепкими узами семейке. Но Касси все же не считала вдову Кэтлин настолько вероломной — не позволила бы Дороти арестовать Ангела лишь за то, что он оборонялся. Более того, справедливость была этой женщине дороже всего.

С огромным облегчением услышала Касси слова Френка:

— Поверю вам на слово, мисс Стюарт. Он с вами, не так ли?

На этот раз ложь далась ей куда легче:

— Он мой жених.

Шериф поразился:

— А я думал, что это Морган… ладно, не имеет значения. Просто не позволяйте этому типу появляться в городе. Перестрелки только тревожат людей, а мне приходится составлять кучу бумаг — терпеть не могу писанины.

Касси кивнула и взяла Ангела под руку, чтобы увести с места происшествия, пока Френк не передумал. Ангел не произнес ни слова, пока они не подошли к своим лошадям. И тут, помогая Касси забраться в седло, он задумчиво проговорил:

— У меня такое чувство, что вы набросились бы на этого шерифа, не оставь он нас в покое.

Касси едва заметно покраснела. Судя по его тону. Ангел был не в восторге от ее действий, поэтому она, потупившись, сказала:

— Не понимаю, что вы имеете в виду. Запрыгнув в седло, он негромко хмыкнул:

— Вы делаете успехи — порой ваша ложь звучит довольно убедительно.

Ангел заказал еще одну порцию виски и повернулся, оглядывая помещение салуна. Для субботнего вечера в «Последнем бочонке» было довольно тихо, но это заведение было далеко не единственным в городе; Ангел же по привычке избегал более шумных мест.

За несколькими столами играли в карты, но его не тянуло испытать счастье. Куда больше он хотел сейчас напиться и позвать с собой какую-нибудь из трех девиц, которые всю ночь развлекали клиентов в комнатах наверху. Одна из них была довольно симпатичной, а он не смог бы отрицать, что нуждался в женской ласке, особенно сейчас, после того как провел три последние ночи рядом с женщиной, от которой его отделяла лишь тонкая стенка и к которой его все больше и больше влекло.

Однако Ангел не мог позволить себе как следует напиться, по крайней мере не мог сделать это в общественном месте. Это был бы с его стороны весьма опрометчивый поступок. Ангел же, напротив, отличался рассудительностью. И он еще не решил окончательно, будет ли брать себе женщину на ночь. Потребность в ласках он испытывал, но к доступным женщинам его влекло лишь на очень короткое время.

И это обстоятельство вызывало некоторое удивление. В том, что касалось женщин. Ангел отличался широтой взглядов. Ему было вполне достаточно, чтобы рядом лежала девица с теплым и мягким телом. Теперь же он стал слишком много думать об одной-единственной женщине — чего раньше с ним никогда не случалось, — и это его чертовски раздражало. Помимо, разумеется, всего прочего.

Ангела очень смущали одолевавшие его в последнее время чувства. Например, чувство, которое он испытал на следующий день после того, как застрелил Слэйтера, — ярчайший пример: прежде, убивая человека, Ангел не ощущал удовольствия и до конца не понимал, почему так случилось на сей раз. Чувство, надо признаться, было довольно примитивное. Он завелся так только потому, что ему кое-что сильно не понравилось. Ему в самом деле не понравилось, что этот человек пытался овладеть Касси. И единственная причина — только та, что Касси находилась под его покровительством и защитой. Все остальное представлялось сущей чепухой.

Ангел допивал третью, последнюю, порцию виски, когда в салун вошел Морган Маккейли. Точнее сказать, ввалился туда. Похоже, в этот вечер один из врагов Касси изрядно нагрузился. Причем Морган был не один. Рядом покачивался его брат, второй по старшинству. Как его звали, Ангел не помнил, но рассчитывал вскоре это выяснить, поскольку оба братца — Морган уже заметил Ангела у стойки бара — направились в его сторону.