— Как хорошо, что мадам говорит по-английски! Это большоесчастье. Здесь много американцев, и странно, что местные жители не говорятпо-английски. Мадам говорит очень хорошо. Вы не ушиблись? Это очень опасноеместо, я говорила Виктору, нужно что-то придумать, чтобы больше никто не упал.Попробуйте кофе.

Варвара попробовала.

Музыка играла, солнце светило, бок успокаивался.

Все хорошо.

— Я должна идти, — заявила Варвара, — спасибо.

Дама переполошилась:

— Вы уверены, что уже можете?

Варваре стало смешно.

— Конечно! Большое вам спасибо и извините меня забеспокойство!

Дама вдруг схватила ее за руку.

— Ваши волосы, — сказала она, и Варвара быстро потрогаласвою голову, — мы сделаем вам прическу.

— Нет! — завопила Варвара так, что на нее оглянуласьдевушка-эльф, порхавшая за креслом.

— Почему — нет? — удивилась дама. — Да! Я сама сделаю вамприческу. У меня три салона — здесь, в Нью-Йорке и в Париже. Меня зовут МишельМонро. А мадам?

— Барбара, — проскулила Варвара.

— Чудесно, — неизвестно чему обрадовалась Мишель Монро, — выбудете довольны. Это, — и она потыкала длинным загорелым пальцем в Варвариныволосы, — not in your line! Совсем не в вашем стиле. Да, да! Я знаю, что вампойдет. Я в этом бизнесе последние тридцать лет.

На вид Мишель Монро было около сорока — пряди в разныестороны, смуглое лицо, черная водолазка и черные брюки, кольца на каждомпальце, внимательный и веселый взгляд.

Сколько же ей лет на самом деле? Шестьдесят?

Переключившись на чешский язык, она кликнула какую-тоМартинку, стремительно поднялась, куда-то пошла, вернулась в черной накидке,похожей на плащ волшебника, перетянутой поясом с кармашками, из которыхвыглядывали блестящие инструменты.

— Сюда, Барбара. Проходите сюда.

Варвара крепко зажмурилась. Права была бабушка Настя,утверждавшая, что «с девкой беда».

Отступать было некуда, да и не хотелось отступать. Горячаявода лилась на лоб, энергичные ручки Mapтинки массировали кожу под волосами,сидеть было удобно, ноги стояли на специальной подставочке для ног, руки лежалина специальных перильцах для рук, волшебные снадобья, которые втирали ей вволосы, тонко и незнакомо пахли, и самое, самое главное — еще никогда в жизниникто не ухаживал так за Варварой Лаптевой!

Ну и пропади все пропадом. Ну и будь что будет.

— Нет, — заключила Мишель, рассматривая Варвару, когда тавернулась в вертикальное положение. — Совсем, совсем не ваш стиль!

Всю жизнь, с пятого класса, Варвара носила одну и ту жеприческу, которая в районной парикмахерской изысканно и благородно называлась«каре» — на лбу челка, прямые патлы чуть ниже ушей по обе стороны физиономии.Патлы были то длиннее, то короче, челка же всегда оставалась одинаковой.

Конечно, это не ее стиль! Это вообще никакой не стиль.

Первым делом Мишель Монро отмахнула у нее клок волос такойдлины, что Варвару обуял неподдельный ужас.

Что она делает, эта женщина?! В кого она ее превращает?! Взаключенного изолятора временного содержания?!

Очевидно, мастерица почувствовала ее панику и напряжение,потому что сказала мягко:

— Доверяйте мне. Закройте глаза и думайте о том, какой новойвы себя увидите.

Но Варвара не стала закрывать глаза. Вцепившись вподлокотники, она смотрела на себя в зеркало. Волос на голове с каждой секундойстановилось все меньше. Их оставалось уже так катастрофически мало, что Варваравзмокла под черной накидкой.

Мало того, что толстая, мало того, что дура, теперь будет толстая,дура и лысая!..

Сама виновата. Ты всегда и во всем виновата сама.

— Вам не придется ее подолгу укладывать, — щебетала Мишель,продолжая сокрушать Варварины волосы и самообладание, — это очень просто. Формуможно придать щеткой, здесь и здесь. И никогда, — тут она прижала к хилой грудисмуглые руки, как в молитве, — никогда больше не носите длинные волосы!.. Вы неможете этого себе позволить! Это не для вас. Вы очень хороши, но совсем,совсем… в другом стиле.

«Это мы уже слышали, — мрачно подумала Варвара. — Скореевсего я не смогу себе позволить выйти из дома без резиновой шапки, на которойтак настаивал утренний немец. По крайней мере, в ближайшие три месяца».

Стригли ее долго. Так долго, что, устав бояться, онавсе-таки закрыла глаза. Все равно теперь ничего не изменишь. Нужно было бежатьотсюда, а ты уселась кофе пить, а потом разговоры разговаривать. Все тебя тянетна светские беседы и на красивую жизнь, Варвара Андреевна! Вот теперь получишьсвою красивую жизнь. И еще неизвестно, сколько денег с тебя попросят. Это,наверное, считается шиком, когда тебя стрижет сама хозяйка салона. Где там онасказала?… В Мадриде? Ах, нет, в Нью-Йорке и в Париже, что ли…

Около уха приятно позвякивало, солнце пригревало, мысли вголове ворочались все медленнее и медленнее, приглушенная музыка убаюкивала, иВарвара улыбнулась, вспомнив, как однажды повела Васю на балет в Большой театр,а он там заснул.

— О'кей. Теперь хорошо. Можете смотреть!

Как будто ушат холодной воды с лягушками вылился на спину.

Варвара судорожно выпрямилась и открыла глаза.

Что за черт? Это не она. Нет, точно это не она.

Или… она?

Да нет, не может…

Тихонько ахнув, она стремительно поднялась из кресла, ставна голову выше мадам Монро, и уставилась на себя в зеркало.

Волос не было. На висках и на шее остались тонкие длинныезавитки, а вместо остальных — совсем короткий блестящий ежик. Челки тоже не было— все тот же ежик. Все вместе это не создавало впечатления, что Варвара сиюминуту вступила в отряд бритоголовых. Ее новая прическа казалась сдержанной,благородной и лишь слегка шаловливой.

И, боже мой, как это было красиво! Глаза стали больше, а щекикак будто уже, и нос стал похож на римский, и открылся лоб — нет, это все-такине она.

— Спасибо, — по-русски пролепетала Варвара, — спасибо вамбольшое!..

Мадам Монро засмеялась, соседний эльф зааплодировал, девушказа блестящей стойкой что-то сказала и тоже зааплодировала — так им понравиласьновая Варвара.