Новообретенная вера во всемогущество и милость Господа боролась с многолетним опытом правительницы. Старые боги могут послать дождь или вёдро, их просят о добром урожае или попутном ветре. Об удаче. Но за всю жизнь Эльга ни разу не видела, чтобы боги напрямую послали не добрый улов, а предмет, который сам по себе в лесу и реке не вырастет.

Конечно, Господь Иисус это может – она уже не раз слышала о таких случаях. Создал же он Мандилион – нерукотворный отпечаток своего лика на убрусе, хранящийся ныне в дворцовой церкви Богоматери Фаросской; ей обещали показать его после крещения.

Но посчитает ли Господь ее, Эльгу, достойной таких чудес?

Поэтому она расспрашивала, просила совета, как ей устроить церковь для русов – и нынешних христиан, и будущих.

– Ведь если Господь мне поможет, то мой пример обратит в Киеве многих, и не будут они вмещаться в нашу Ильинскую церковь. Да и тех, кто придет, чем нам удивить? Там те же стены, что у них в избах, тот же мрак… Нам нужны священники, наставники в вере, нужны иконы, богослужебные сосуды, одеяния, покровы, книги! Где мне взять их?

– Я дам тебе епископа, отыщу человека родом из скифов[19], кто сможет говорить с твоими людьми на их языке, – обещал патриарх. – И отправлю посольство к Петру и Ирине в Болгарское царство: у них есть и священники, и книги для славян. Дам сколько-то священных предметов и прочего, чтобы вы могли достойно славить Бога в своей стране. Но как здесь василевс – первый из христиан жертвователь на церковь, так и ты должна будешь первой вносить свою лепту.

«Лепту вдовы!» – мысленно дополнила Эльга, уже знавшая ту повесть.

– Вся греческая церковь держится на пожертвованиях василевса? – уточнила она, надеясь, что Полиевкт ответит: «Нет, Господь посылает нам средства».

– Нет, не только, ведь и другие христиане, заботясь о спасении души, жертвуют церкви от своих прибытков.

Пожертвования! Славяне и русы под рукой киевского князя хорошо знают, что такое жертва! Это заколоть бычка или коня на Перунов день или черного барана – на Велесов, поднести богу положенные части – голову и ноги, а прочее приготовить и разделить трапезу с божеством. Но Христос не требует колоть ему бычков. Нужны свечи, вино, священные сосуды и покровы. Освященное миро, которое лишь сам глава церкви варит раз в год – из белого вина, оливкового масла, воды и тридцати разных редкостных благовоний. Воску своего – хоть завались, а все прочее придется покупать у тех же греков: ни вина, ни масла, ни благовоний на Руси своих нет. В голове Эльги закрутилось, сколько воска, меда и мехов придется продавать, чтобы получить нужное количество принадлежностей богослужения для одной только Ригоровой церкви. А ведь она надеялась умножить их число!

– К тому же, – продолжал патриарх, – у церквей и монастырей есть земельные владения, порой весьма богатые, и это поддерживает их.

Земля… поддерживает церкви? Но разве земля-матушка не «поддерживает» всех нас?

– Как это? Прости, отче, я не поняла.

– Чего тут не понять? Монастыри владеют земельными наделами. Иной раз люди завещают свою землю церкви.

– Завещают землю церкви? Свою землю? – Эльга в удивлении смотрела на него. – Как это возможно? Владеть землей… Завещать землю… ты еще скажи – купить землю! – Она едва не засмеялась. – А солнцем у вас никто не владеет?

– Я говорю о земельных наделах, которые обрабатывает некая семья, – терпеливо пояснил Полиевкт. – Или рабы богатого человека. Это ты понимаешь?

– Понимаю. Но если человек умирает, земля ведь остается на месте.

– Остается, но может сменить хозяина.

– Хозяин земли? – При этом сочетании в мыслях Эльги начали теснить друг друга Перун и Велес.

– Да что такое? – Патриарху начал надоедать этот глупый разговор. – Ты, архонтисса, не хочешь же сказать, что у тебя нет земли?

– Нет… – в растерянности подтвердила Эльга. – То есть земли у меня – от моря до моря. Но как я могу ее подарить? Она же… сама по себе. Богами… Богом создана ранее людей и существует… не по нашей воле.

– Вот ты живешь в проастии Святого Маманта, – терпеливо начал объяснять Полиевкт. – Он принадлежит василевсу. Там дом, гавань, поля, луга, скот, оливковые рощи, виноградники, плодовые сады, рабы и свободные земледельцы. А если василевс пожелает, все это будет принадлежать монастырю… допустим, он восстановит древний монастырь Маманта Кесарийского, и все это будет принадлежать ему, он получит доходы с виноградников и садов. Святой Софии принадлежит Мантея – большое поместье, и несколько имений на Стримоне. Псамафийскому монастырю – это тоже здесь, в Константинополе, – принадлежат виноградники и проастий на Босфоре. Монастырям Диомида и Фоки василевс пожаловал изрядные владения. Церкви дарят землю и мелкие собственники, и крупные владельцы-динаты, и сам василевс. Иным монастырям приходится строить не только склады для всего своего добра, но и пристани и даже закупать морские суда для перевозки товара. Они разводят несметные табуны лошадей, стада волов, верблюдов! Чего только нет!

– Но чем же тогда слуги Бога отличаются от купцов?

– Ничем, – сухо ответил патриарх, явно недовольный оборотом беседы. – Но, во всяком случае, они могут чувствовать себя независимыми от власти мирян. Поняла теперь, чем богатеет церковь?

Эльга в общем-то поняла, она лишь пыталась применить эти понятия к своим родным краям. Никто там не мог подарить или продать кусок земли, который обрабатывал: тот принадлежал роду или верви. И сколько бы ни умирало оратаев, земля все равно принадлежала верви. А вервь не могла никому ее отдать, ибо чем бы тогда стала жить? И ни разу Эльга не слышала жалоб, что-де «земли у нашей верви что-то многовато»… Наоборот: редкий год проходил без ссор, споров и даже побоищ из-за угодий между соседями. Сколько она за двадцать лет разобрала таких дел!

Нет, не скоро в киевской церкви заведутся драгоценные венцы! Если сам Господь не пошлет.

Эльга даже обрадовалась, когда кто-то из служителей почтительно поклонился патриарху, намекая, что имеется дело, и тот отпустил ее. Качаясь в носилках по дороге в Боспорий, Эльга прикидывала: что она может подарить хотя бы церкви Ильи? Какие-нибудь из княжьих ловищ? Но их не так много, только для припаса на двор. Пожалования от князя? То есть часть дани? Она попыталась в уме пересчитать берковец воска в милиарисии. Узнав перед этим у Саввы, столько стоит корчага недорогого вина, итог она получала не слишком для себя утешительный.

Куда проще было тому Зорьке, про которого рассказывала баба Годоня! Дескать, взял Зорька за руку царевну Золотого царства, повел за собой, обернулся, глядь: все царство Золотое само в клубочек свернулось и за ним покатилось.

Уже сидя в лодье, Эльга оглянулась на оставшиеся позади громады городских стен.

– Мы что-то забыли? – Мистина это заметил.