– Я действительно мысленно приказал взять расческу, которую сам спрятал в туфле моей жены! – торжественно объявил тот.

Зал разразился аплодисментами.

Второе задание Мессингу выдал директор Иркутской филармонии, о чем объявила его помощница. Считав мысли, Мессинг стремительно выбежал из зрительного зала. В публике возникло волнение, которое не утихало все десять минут, в течение которых отсутствовал Вольф Мессинг.

Когда наконец он вернулся, в его руках трепыхался живой белый голубь.

– Я принес вам мир! – крикнул Мессинг и быстро поднялся на сцену. – Пусть всегда будет мир!

Как выяснилось, директор филармонии мысленно отослал Мессинга к голубятне, которая находилась достаточно далеко. Такой нелепый приказ объяснялся тем, что директор был сильно выпившим.

Третьим индуктором стал лейтенант милиции. Поднявшись с кресла, он одернул свой китель и твердым шагом военного человека прошел на авансцену.

Как только лейтенант оказался на сцене, Ленька вжался в сиденье, он узнал кабанского участкового Киселева, который жил в доме напротив.

Между тем Мессинг стал читать мысли милиционера. Он обернулся, повел глазами по залу и стал спускаться по лестнице. Оказавшись между сценой и первым рядом, взглянул наверх. Из его рта вырвался странный фыркающий звук, после чего Мессинг сорвался с места и, тяжело дыша, стал бегать по проходу между рядами. Остановившись у ряда, где сидели Громов и Ленька, он вклинился боком между сиденьями и, задевая ногами коленки сидящих, схватил Леньку за руку.

Ленька ожидал чего-то подобного, понимая, что не зря Мессинг бежал в его направлении. Но когда сухая костлявая рука вцепилась в его локоть, ему сделалось жутко, и он начал терять сознание. Взглянув на парня, Громов решительно оторвал от него руку Мессинга.

– Не смейте мешать! – крикнул тот.

– Вы испугали мальчишку, – спокойно сказал Громов.

– Вы срываете представление! Я выполняю задание индуктора!

– Вольф Григорьевич… – заговорила его ассистентка.

Нервно дернувшись, он обернулся:

– Чего вам?

– Индуктор сказал, что он отдал другой приказ.

– Бред!

Участковый аккуратно заметил:

– Я просил вас достать из моего портмоне купюру в десять рублей.

– Бред! – повторил Мессинг на этот раз более агрессивно. – Я четко уловил вашу мысль, вам нужно отыскать этого подростка.

Лейтенант Киселев приставил ладонь к глазам и стал всматриваться против света в глубину зала. У Леньки похолодела спина.

– Я просил вытащить десять рублей… – повторил офицер, потом вдруг сказал: – Ленька?.. А ну-ка иди сюда…

Не выдержав напряжения, Ленька вскочил с места и пулей вылетел вон. Громов выбежал из филармонии через пару минут. Стараясь догнать мальчишку, кинулся сначала в одну, потом в другую сторону. Однако, не найдя Леньки, вернулся в здание филармонии, надеясь обнаружить его в мужском туалете или где-нибудь под лестницей.

Ленька в этот момент бежал по темным дворам, подальше от участкового и от Вольфа Мессинга, страшного человека с глазами-буравчиками.

– Константин Михайлович, здравствуйте. Это Полина Свирская. Что-нибудь разузнали?

В течение нескольких секунд телефонная трубка хранила молчание, потом голос Юдина произнес:

– Здравствуйте, Полина Сергеевна. Сейчас семь утра.

– Простите, что рано. Просто не нахожу себе места. Что же получается… Мы приезжаем в Слюдянку на отдых, у меня забирают мужа, а теперь не могут сказать, куда его дели?

– Вы должны понимать. У него такая профессия…

– Родину защищать?! – с вызовом спросила Полина. – А кто меня защитит?

– Ну вот. Кричите на меня в семь утра.

– Я не кричу. Я просто не знаю, что делать.

– Ну хорошо, – Юдин заговорил несколько мягче. – Дайте мне время. Умоюсь, выпью чашечку кофе…

– И потом?

– Потом я позвоню начальнику Кабанского ОМВД. Согласитесь, он не поймет меня, если я потревожу его в семь утра.

– Буду ждать, – сказала Полина, отключилась и набрала номер Сергея. Он по-прежнему оставался вне зоны.

Теперь нужно было чем-то себя занять. Покружив немного по комнате, она решила сходить к врачу.

Кабинет был закрыт, пришлось ждать полчаса, пока придет гинеколог.

– Вам назначено? – спросила Ольга Владимировна, одновременно отмыкая дверной замок.

– Нет.

– Что-то случилось?

– Думаю, да. Со мной что-то не так.

Они прошли в кабинет.

– Присядьте… – Доктор зашла за ширму и вскоре вернулась, переодетая в белый медицинский халат. – Слушаю вас.

– Мне кажется, что плод замер.

– Ложитесь на кушетку и оголите живот.

Полина легла, задрав на грудь кофточку и опустив юбку.

Гинеколог ощупала живот, после чего тщательно прослушала его фонендоскопом.

– На мой взгляд, все нормально.

– Я чувствую… – Лицо Полины вдруг сморщилось, и она тихонько заплакала. – Мне кажется, я теряю его.

– Напрасно вы так ведете себя. – Ольга Владимировна достала из кармана марлевую салфетку и подала Полине.

Та вытерла слезы.

– Мне сложно себя контролировать…

– Понимаю. Беременность многое меняет в жизни женщины.

– Дело не только в этом.

– Не буду спрашивать, в чем у вас дело. Просто посоветую: думайте о ребенке.

Полина молча кивнула. Врач встала, прошла к стеллажу и отыскала ее медицинскую карту.

– Никаких угроз вашей беременности не вижу.

– Ребенок не шевелится. – Полина снова заплакала.

Ольга Владимировна протянула еще одну салфетку.

– Возьмите себя в руки. И… – Она окинула взглядом Полину. – Кажется, вы похудели. А я, напротив, советовала вам немного поправиться. Жду на очередной осмотр в понедельник.

Полина встала с кушетки и направилась к двери. Пока шла по коридору на завтрак, ей позвонил Юдин:

– Как и предполагал, ничего страшного. Я говорил с Борсоевым…

– Кто это? – нетерпеливо перебила его Полина.

– Начальник Кабанского ОМВД.

– И что он?

– Алдар Гармажалович сообщил, что следователь Дуло сейчас находится в дальнем аймаке, где плохо работает связь.

– Плохо – не значит отключена.

– Ну вот, я передал вам то, что сказал Борсоев.