– Какая отличная компания! – гостеприимно воскликнула она, увидев ребят. – Проходите, присаживайтесь! Нечасто меня навещает сразу столько молодежи.

Следом за ней вышла невысокая полная женщина средних лет в розовом спортивном костюме и таких же кроссовках. Она сразу напомнила Тимофею поросенка из старого детского мультика.

– А это Марьяна, – представила толстушку Сухорукова. – Моя горничная, подруга и незаменимая помощница во всех делах.

Ребята уселись за стол. Алена Александровна с улыбкой разгладила новую скатерть, Марьяна разлила чай по чашкам. Вокруг огромного старомодного самовара теснились блюда с аппетитными пирожками и печеньем.

– Вы тоже здесь? – удивленно спросил Тимофей у Михаила Шорохова. – А наши ребята пошли вам помогать.

– В кинотеатре они и без меня справятся, – отмахнулся Шорохов, любуясь Николасом, который катался по траве. – Мои администраторы проследят за всем. А я решил навестить старых знакомых.

– Ну не таких уж и старых, – укоризненно погрозила ему пальцем Наталья Васильевна.

– Разумеется! – спохватился Шорохов. – Я имел в виду – давних!

– Так-то лучше, – милостиво кивнула Алена Александровна, пододвигая к ребятам блюда с пирожками. – Вот, отведайте. В академии вам таких не подадут. Марьяна сегодня превзошла саму себя, что с ней случается крайне редко.

– Ох и здоровы же вы языком молоть! – подбоченилась Марьяна. – Я всегда хорошо готовлю! Не то что вы. Кусок хлеба посыпать солью и то не сумеете!

– Для этого я тебя и держу, – хмыкнула Алена Александровна, поправляя очки на носу.

– Лучше бы держали побольше горничных. Тогда бы и у меня появилось немного свободного времени, – заявила толстушка. – А то повесили на меня и дом, и музей! А у меня не десять рук, между прочим!

Тимофей откусил пирожок и блаженно зажмурился. Вкуснотища!

– Ну, знакомь нас, Женечка, – велела Наталья Васильевна, усаживаясь за стол.

– Тимофей Зверев, Луиза Соловьева, – принялась перечислять Женя. – Серафима Долмацкая и Клим Поликутин.

– О, – вскинула брови Алена Александровна. – Симочка, да вы с этим молодым человеком, похоже, встречаетесь?

Это адресовалось и Серафиме, и Климу. Оба одновременно кивнули.

– А вы знакомы? – спросил Тимофей у Алены.

– Серафиму я знаю уже несколько месяцев, – кивнула Сухорукова. – Как и ее отца. У нас с Платоном Евсеевичем было несколько… гхм… приятных моментов.

– Они с моим отцом крутили роман, – объяснила Серафима Тимофею.

– Правда?! – Наталья Васильевна едва не выронила из рук чашку. – Алена! Почему я до сих пор об этом ничего не знаю?!

– Да и рассказывать особо нечего, – кокетливо махнула рукой Алена Александровна. – Это был мимолетный роман, доставивший нам обоим массу самых положительных эмоций. Но, увы, все быстро закончилось. Мы с Платоном Евсеевичем слишком разные люди.

– Зря вы так, – заметила Сима. – Вы друг другу подходите. И отец в вашем присутствии вел себя совершенно иначе…

– Как он поживает? – поинтересовалась Сухорукова. – Мы не виделись уже несколько недель.

– С головой ушел в свой бизнес, – ответила девушка. – Но при этом продолжает заниматься моим воспитанием. Хоть я давно уже не ребенок.

– В этом весь Платон Евсеевич, – вздохнула Алена Александровна. – Он привык всегда все контролировать. А когда не получается, это выбивает его из колеи.

– Мужчины! – фыркнула Наталья Васильевна. – Клим, а ты ведь сын Ивана Поликутина?

– Да, – кивнул Клим с набитым ртом.

– И вы с Симой правда… Встречаетесь?

– Мы любим друг друга, – ответила за обоих Серафима.

– Но как ваши отцы к этому относятся? – напрямую спросила Наталья Васильевна.

Клим и Серафима переглянулись и тут же заинтересованно уставились на нее.

– Они ничего не знают, – быстро проговорила Долмацкая. – Я и вас попрошу ничего им не рассказывать.

– Ах вот оно что, – протянула бабушка Жени. – Тогда понятно…

– Вам что-то известно? – спросила Серафима. – Я знаю, что мой отец отчего-то сильно недолюбливает отца Клима…

– Недолюбливает?! – хохотнул Михаил Шорохов. – Это еще слабо сказано! Да они с Иваном просто ненавидят друг друга!

– Правда? – округлила глаза Алена Александровна. – Что же случилось? Зная Платона… Не завидую его неприятелям.

– Действительно, – вставила Марьяна. – Что между ними произошло? Я хоть и знать не знаю никакого Ивана Поликутина, но все равно интересно.

– Дай бог памяти. – Наталья Васильевна задумчиво уставилась на потолок. – Сколько же лет прошло? Тогда еще старая академия работала. Платон был преподавателем, а Иван – одним из студентов старших групп…

Серафима и Клим даже перестали жевать, настолько внимательно слушали. Тимофей тоже притих. Луиза незаметно кормила пирожком подкравшегося Николаса.

– Скорее выпускником, – вдруг поправил ее Михаил. – Платон недолго работал преподавателем, а Иван в его пору уже точно не учился. Ему тогда уже восемнадцать исполнилось. Помнишь?

– А ведь верно, – согласилась Наталья Васильевна. – Там еще была замешана какая-то женщина.

– Как всегда, – рассмеялась Алена Александровна. – Недаром говорят: «ищите женщину». Во всех неприятностях, как правило, замешаны представительницы слабого пола. Так уж повелось испокон веков.

– Так вы не помните, что случилось? – с сожалением спросила Серафима.

– Лучше спросить об этом у самого Платона или Ивана, – покачала головой Наталья Васильевна. – Кто ж помнит, что там между ними произошло? Тогда в Клыково много чего творилось, недаром академию закрыли…

– Это было в одно и то же время? – удивился Тимофей.

– Да, все одновременно случилось, – подтвердила Наталья Васильевна. – Ученики погибли, город кишел полицией из Санкт-Эринбурга. Несколько жителей было убито… Страшные времена для Первородных.

Тимофей, Женя и Луиза изумленно уставились на бабушку, затем – испуганно – на Алену Александровну.

– Что? – напряглась та.

– Вам известно о Первородных? – выдохнула Луиза.

– О, я многое знаю, – успокоила ее Сухорукова. – Так что при мне можете не таиться. Знали бы вы, сколько всего мне пришлось пережить, ребятки… Ни одному Первородному и в кошмарном сне не приснится. Именно тогда я и познакомилась с Платоном Евсеевичем.

– А вы тоже в курсе? – спросила Женя у Марьяны.

– В курсе, – кивнула та. – Эта тщедушная дамочка, – она бросила взгляд на Сухорукову, – втягивала меня в такие неприятности, что, будь мои нервы послабее, я бы точно загремела в психушку. И после всего этого она еще отказывается повысить мне жалованье!