– Ну да, дело-то за малым: узнать то, что узнать нельзя. Конечно, Иртемьев отдал убийце все, что нашел в архиве детдома, и теперь мы эти документы не получим.

– Такие сведения не хранятся в одном месте. А главное, теперь у нас есть основание для ордера. Я сейчас составлю рапорт, и пусть Башметов говорит с судьей.

Дремин встал:

– Не буду мешать.

– Позвони Полтавину, узнай, когда будут результаты экспертизы по Иртемьеву. Вскрытие, место преступления, орудие убийства – мне все нужно как можно быстрее.

– Не думаю, чтобы он сподобился раньше вечера разродиться. А скорее всего, завтра.

– Вот и спроси. Пусть скажет, когда ждать.

– Ок, Валер.

Оставшись один, Самсонов прочитал документы, которые принес Дремин, более внимательно. Теперь, когда выяснилось, что версия о близнецах оказалась ошибочной, старший лейтенант решил сосредоточиться на информации, касающейся случаев, когда ребенок попал в приют после того, как мать умерла во время родов. Таких случаев было два.

Матери Корчаковой было пятнадцать, и она скончалась во время родов. Девочку пришлось вынимать из нее при помощи кесарева сечения.

Мать Нестеровой умерла через двенадцать часов после родов от заражения крови.

Ни у одной, ни у другой не нашлось родственников, пожелавших взять появившихся на свет детей на воспитание.

Почему? Может быть, кто-то из них решил, что дочь убила свою мать, и не захотел заботиться о ней? А потом спустя годы решил отомстить?

Если убийца считал, что наказывает девочек, которые стали причиной смерти своих матерей, то он должен был иметь к этим женщинам отношение. А если психологический портрет верен, то это мужчина – сын, брат, отец, муж, любовник, поклонник.

Самсонов решил выяснить все, что можно, про этих двух женщин, особенно про их родственников. Но перед этим надо было сделать одно важное дело.

Отложив документы, Самсонов уселся за компьютер писать рапорт Башметову. Он отправил его по электронной почте и пошел перекусить в ближайшее кафе. Старший лейтенант придерживался мнения, что организм нужно регулярно снабжать калориями – как он это называл, «подкидывать угля».

Вернувшись в управление, он обнаружил, что его дожидается Рогожин.

– Я съездил к Анисимову и повидался с его девушкой, – сообщил опер, когда они с Самсоновым прошли к старшему следователю в кабинет. – Они живут вместе. Так вот, у нее тоже есть участок под Питером, в Лосине. Не такой большой, как у жены Бокатова, и сейчас там никто не живет. Они только летом с Анисимовым время от времени туда наезжают.

– И что? – спросил Самсонов, садясь за стол.

– Раньше там держали домашнюю птицу, помещения для них не сносили. Анисимов может держать там петухов и время от времени их проведывать.

– А соседи? Они бы видели его.

– Я собираюсь съездить туда и все проверить. Даже если птиц не окажется, найдутся следы их недавнего пребывания.

– А если девушка Анисимова уже рассказала ему о том, что ты приходил, и он все успеет подчистить?

– Все не уберешь. Следы всегда остаются, ты же знаешь. Главное – знать, где искать. Прихвачу кого-нибудь из команды Полтавина.

– У тебя ордера нет.

– Ну, так ведь и хозяев там нет.

– Зато полно соседей. Лето на дворе.

Рогожин задумался.

– А мне дадут ордер? – спросил он через несколько секунд.

– Основания какие?

– Никаких, в общем-то.

– Вот именно.

– Слушай, может, мы того… ночью?

– Соседи полицию вызовут.

Рогожин рассмеялся:

– Да они там час ехать будут! Пока найдут адрес в темноте…

– Нет, не надо этого лихачества, – перебил Самсонов. – Что ты действительно можешь сделать, так это съездить в Лосино и выяснить, не появлялся ли там Анисимов. Ну и не держит ли он петухов. Птиц-то не скроешь.

– Точно! – обрадовался опер. – Так и сделаю.

– Давай, потом доложишь. И без экстрима.

– Да понял я, понял.

Около полудня Самсонову позвонил по внутреннему телефону Башметов.

– Зайди ко мне! – бросил он коротко.

Самсонов отправился в кабинет начальника.

– Пал Петрович, – сказал он, входя, – порадуйте меня! Нам дадут ордер на то, чтобы узнать, кто усыновил…

– Да погоди ты! – раздраженно перебил Башметов. В кабинете было накурено, в пепельнице лежала дымящаяся сигара. – Я только успел переговорить с судьей и переслал ему твой рапорт на ознакомление.

– А людей для слежки за потенциальными жертвами дали?

Башметов фыркнул, схватил сигару и яростно затянулся.

– Держи карман шире! Сказали, что мы и так жируем.

– Так не дадут? – Все-таки Самсонов в глубине души надеялся, что повезет и оперов выделят.

– Нет! Вот зато, полюбуйся! – Башметов протянул подчиненному газету. Похоже, ее вначале скомкали, а потом расправили.

Самсонов все понял, едва взглянув на ее название.

– Знакомое чтиво, – проговорил он. – Опять Жженова жжет?

– Еще как! И судя по тому, что она пишет, не она одна.

– Кто еще? – Самсонов прочитал заголовок и поморщился.

– Ты!

– Я?

– Она утверждает, что писала статью, получив информацию из надежных источников, и похоже, так и есть. Некоторые подробности она могла узнать только у нас.

– Я дал ей интервью, – признался Самсонов.

Брови у Башметова поползли вверх.

– С какого перепуга? – проговорил он медленно. – Ты почитай, что она написала!

– Лучше вы мне в двух словах скажите, Пал Петрович.

– Мы, оказывается, ловим кастрированного импотента, забитого женщинами, с комплексом неполноценности и так далее в том же духе!

– Ну, так ведь и есть.

Башметов вздохнул:

– Чего ты добивался, рассказывая ей об этом? Хочешь, чтобы преступник прикончил ее?

– Думаете, кто-нибудь расстроится? Шучу, шучу! – Самсонов поднял руки, как бы сдаваясь. – На самом деле у нас проблема: возможно, убийца зациклен на том, что он делает, а я хочу заставить его выйти на связь с нами или хотя бы с этой Жженовой. Пусть обнаружит себя.

– И сделает ошибку? Ты всерьез на это рассчитываешь? – Тон у Башметова был скептический, поэтому Самсонов просто пожал плечами:

– Надо использовать любую возможность.

– А если он убьет Жженову?

– Она большая девочка и сама должна соображать, что и про кого пишет.